Он показал рукой на правую сторону трибуны.

– Первым выходит этот сектор. Всем построиться на площади перед стадионом. Я председатель эвакуационного комитета Джордании, и я вывезу вас к вашим родителям, на орбиту. – Голос Стоуна зазвенел сталью. – Не паниковать! Не разговаривать! Через несколько часов планета будет уничтожена! Но адмирал Дюссон по просьбе ваших родителей прислал за вами транспортный корабль. До космопорта мы пойдём пешей колонной. Вы находитесь под защитой комитета по спасению Джордании. Лейтенант, заключённого в машину. Выполнять!

Из шлема донёсся голос лейтенанта, рассматривавшего троих диверсантов, повешенных на турнике:

– Вот так сюрприз. Вы не поверите, капитан, кто тут у нас. Рядом с командиром диверсионной группы сам начальник Тринадцатого отдела управления пропаганды флота полковник Лемке.

– Да что ты?

Стоун подошёл к повешенным. Ветра не было, но те почему-то медленно покачивались. Ну надо же! Действительно он. Собственной персоной, негодяй и выскочка Лемке. Все сослуживцы знали, что полковник, сейчас висевший на турнике, трижды обходил капитана Стоуна по карьерной лестнице. Они были не знакомы лично, но каждый раз этот выскочка и адмиральский родственник с пухлым мясистым лицом проскакивал на тёплые места в руководстве управления флота. И каждый раз при встрече в коридорах Лемке имел наглость надменно кивать капитану, как бы говоря: «Знай своё место».

– Лейтенант, сегодня точно наш день, день хороших новостей. А ведь этот мерзавец снова прошмыгнул вперёд меня, но на этот раз я с удовольствием уступаю ему дорогу. Дорогу на тот свет.

Диверсанты Омеги переглянулись и довольно расхохотались, вызвав удивление пленников.

– Ты знаешь, дружище, полковник, видимо, решил перед эвакуацией побывать на фронте и спустился на планету за орденами и новым званием. Но провидение распорядилось иначе. Есть всё-таки во Вселенной справедливость.

– Капитан, сегодня ваш день. Это хороший знак для успеха нашей операции.

– Пора двигаться. Надо ещё допросить оставшегося в живых бойца.

Перед стадионом удалось разбить детей на пятнадцать рот, по сотне в каждой. Дети от десяти до пятнадцати лет были напуганы и повиновались приказам, как солдаты. Такой удивительной колонной они двинулись к космопорту. Впереди на вездеходе капитан Стоун с молодой учительницей. А сзади колонны лейтенант Грейсон с батальонным лучемётом наперевес и шагающий чуть впереди пленный, оказавшийся сержантом. Он кратко рассказал, что его бросили свои за отказ вешать командиров. Хорошо, что не пристрелили. Оставили на произвол судьбы – видимо, сыграло чувство солдатской солидарности, как-никак бок о бок прошли по многим военным дорогам. Когда впереди показались ворота космопорта, Стоун подлетел к лейтенанту.

– Заскакивай на борт.

Грейсон кивнул на сержанта.

– А с ним что делать?

– По всем правилам надо бы пристрелить тебя… – задумчиво протянул Стоун, глядя на невозмутимое лицо диверсанта. – Но не будем травмировать детей, лейтенант. К тому же сержант подтвердит на допросе, как мы спасли ни в чём не повинных заложников… Так ведь, сержант? Подтвердишь?

– Скажу как было, господин майор.

– Вот и отлично. Не будем портить такой день. Удача очень капризна. Лишний выстрел запросто может её спугнуть. А она нам сегодня ещё пригодится. Влезай на машину, сержант, и посмотри вокруг. Этот прекрасный мир мы будем вспоминать всю оставшуюся жизнь. Этот прекрасный мир и этот прекрасный день. И разрази меня дьявол из бездны, если я хочу, чтобы он закончился. – Повинуясь руке Стоуна, вездеход взмыл вверх и застыл на высоте триста метров над землёй. На узком лице капитана застыло мечтательное выражение, чёрные прямые волосы развевал тёплый ветер, а его спутники с удивлением озирались вокруг. Зрелище эвакуируемого фронта завораживало своими масштабами. Бросая технику и тяжёлые вооружения, батальоны, полки и дивизии бесконечными колоннами втягивались на территорию космопорта.

А десять самых маленьких ребят из первой роты, вызволенных с кошмарного стадиона, в своих рюкзаках по просьбе капитана несли каждый по килограмму вещества, способного взорвать целый космический крейсер. И были счастливы от оказанного им важным и грозным майором спецназа доверия.

Ровно в полночь, тринадцатого, в пятницу, все приглашённые были уже во дворце. Начинался Императорский бал. Высокие золочёные двери открылись, и правитель империи Альби вошёл в зал. Придворные и государственные вельможи, образовав длинный коридор, с восторгом в преданных глазах рукоплескали Императору. При прохождении рядом с ними сановники и гости бала опускали головы в знак величайшего почтения к великому из величайших государственных деятелей современности. Он кивал знакомым лицам и ловил взгляды любви и преданности, обращённые к нему. Звучала торжественная музыка. Поднявшись на тронное возвышение, он повернулся к вельможам.