Кощей усмехнулся, отмерил нужное количество воды.

– Всю свою жизнь Марья гналась за тремя вещами: силой, знаниями и бессмертием. Всего этого у меня было в избытке. Она пришла ко мне и попросила ее учить. А я предложил в обмен выйти за меня замуж. Не ожидал, что она согласится, но она даже раздумывать не стала. А я… Тогда я еще верил, что брак сам по себе – способ сбежать от одиночества.

Кощей встретился с Василисой взглядом. Им обоим было что сказать на этот счет. Поэтому они оба промолчали. Василиса опустилась на стул, ожидая продолжения.

В тишине Кощей дождался, когда поднимется пенка, и снял турку с плиты. Перемешал кофе, разлил по чашкам и поставил их на стол. Сел напротив жены.

– Поначалу меня все устраивало. Я учил ее, она показывала удивительные результаты. Но я не планировал допускать ее ко всему. Вскоре, вероятно, Марья это поняла. На пятый год нашего брака она опоила меня, заковала, увезла из Нави и заточила в башне в своем замке. Она держала меня в беспамятстве достаточно долго, чтобы я ослаб, а потом позволила очнуться. Десять лет в цепях… Всех почему-то пугает именно время. В действительности самым страшным в том плену была всепоглощающая жажда. Мне казалось, я иссыхаю изнутри. Возможно, так и было.

Кощей сделал глубокий вздох, прежде чем продолжить.

– Пять первых лет я каждую секунду тратил на то, чтобы придумать, как отомстить ей пострашнее. Ну, это когда получалось не думать о том, как жутко хочется пить. А потом мне… наскучило, что ли. Приелось. И я стал думать о другом. О том, что доверял Марье, а она меня предала. Мне стало интересно, почему я вообще позволил себе ей доверять. И я нашел ответ. Потому что захотел испытать что-нибудь нормальное, человеческое. Потому что вся эта тьма порядком мне опостылела. Наверное, я прожил с ней слишком долго, чтобы начать понимать, что к чему. После этого мне стала сниться мать… Она…

Кощей сбился и замолчал, словно затронул что-то совершенно недопустимое. Василиса не стала спрашивать, хотя о своей матери при ней он упомянул впервые. Она боялась спугнуть момент. Кощей не рассказывал о плене, вообще старался всячески обходить эту тему стороной, и то, что он сейчас заговорил о нем, означало две вещи: он пытается восстановить утраченное доверие и он настолько ей доверяет.

– В общем, мне захотелось снова почувствовать что-нибудь светлое, – выдохнул Кощей, крутанул чашку на столе. – В замке у меня было кое-что, что смогло бы помочь, и, вернувшись, я обратился к этому способу. – Он резко выдохнул, видимо, вспомнив нечто неприятное. – Я ошибся, Василиса, – покачал головой он. – Страшно ошибся. Совесть, вот что я пробудил в себе. Она жгла сильнее жажды. От нее было не спрятаться. Нет, я мог остановить это. Но не захотел. После всего содеянного у меня не было права отказаться от этой пытки. Я сознательно заставлял себя переживать каждый момент, за который мне хотелось умереть. Тогда, собственно, я и пошел к Смородине-реке… Но вернемся к Марье. Она прочитала каждую книгу в моей библиотеке, но так и не нашла ответа на свой главный вопрос.

– Она хотела узнать секрет твоего бессмертия, – прошептала Василиса.

Кощей кивнул.

– Но почему она выбрала именно тебя? Есть же Яга, Лебедь, Баюн, в конце концов.

– Яга и Лебедь – полубожественные сущности, боги, когда-то решившие остаться на земле и очеловечившиеся среди людей. Баюн же вообще отголосок дыхания первозданного хаоса. Нет, ей нужен был тот, кто был человеком изначально.

– Ты рассказал ей?

Кощей покачал головой.

– Она приходила ко мне в башню. Угрожала. Умоляла. Кричала. Плакала. Пытала. Пыталась подкупить. Говорила, что ей это необходимо. Я молчал. Это была лучшая месть, которую я мог придумать, и уж тем более единственная, которую мог осуществить. Правда, она тоже нашла способ мне отомстить. Поставила в углу кадку с водой, заколдовала, чтобы вода была всегда свежей. Ты когда-нибудь замечала, что у воды тоже есть запах? О, как одуряюще она пахла, Василиса.

Кощей прикрыл глаза, облизал губы и потер запястье. Василиса перевела взгляд на его руки: когда-то сплетенные ею браслеты из лунной пряжи были на месте, но, видимо, прямо сейчас даже они не могли помочь.

– Ну, а потом меня нашел этот ее мальчишка. Он пожалел меня. Дал мне воды. Первый глоток был ужасен. Горло обожгло так, будто в него влили расплавленный свинец. Но потом постепенно, глоток за глотком, моя сила вернулась. И я разорвал цепи. В тот момент я словно заново родился. Во многих смыслах.

– Но ты все равно украл меня. И обратил в лягушку, – немного обиженно прошептала Василиса.

Кощей неловко улыбнулся ей.