— Ты знаешь, моему первому мужчине было сорок восемь лет. А я такая вся — звезда! Красивая, высокая! Девятнадцать лет, самый цвет! Парней рядом было, как пчел вокруг цветка, так и вились, так и вились. А я на него запала. Ну, он такой… вроде Алена Делона. Встречались периодически. И тут однажды иду из института, и подходит ко мне женщина. Ухоженная, статная, но один черт уже в возрасте. Подошла, посмотрела на меня. Я с ней еще поздоровалась. Она меня взглядом смерила и говорит, так вот, мол, какая ты. И тут до меня доходит, что это его жена. А она мне больше и слова не сказала. Развернулась и ушла. А походка — и горделивая, и в то же время обиженная. Посмотрела на нее и подумала. Если бы мой папочка, Царство ему Небесное, женился не на пигалице, коей тогда являлась моя мать, а на ровеснице, то жил бы до сих пор. В общем, я со своим Аленом в тот же день распрощалась. Против возраста не попрешь. Вот и теперь, если бы он был меня старше, я бы не заморачивалась, — ответила та.
— И что такого? Ну, какая у вас разница? Три-пять лет?
— Три года меня не смущают, у нас такая разница с Димкой, так что… А тут… Ну, скажем так. Когда я едва избежала домогательств отчима, он еще даже не ходил.
Ромала уставилась на подругу. Та, покраснев до корней волос, сидела с легкой, виноватой улыбкой на губах и смотрела в чай.
— И проблема в том, что он хочет на мне жениться. И это не шутка. Я тоже сначала подумала, дескать, гормоны мальчику в голову ударили. А потом страшно стало. Нет, нет. Он не угрожал и не закатывал сцен, но… Я ему верю. И его намерениям тоже. Он на самом деле меня любит!
— Тогда я вообще ничего не понимаю. Буквально на днях ты мне говорила, что любишь до края земли и выше небес! Так в чем дело?
— В возрасте, — ответила глухо Марина, — и только в нем. Одно дело спать с двадцатилетним мальчиком, другое, если он станет мужем. У него вся жизнь впереди! И с моей стороны было бы эгоистично вешать на него такой хомут, как семья. Это и ответственность, и в какой-то мере ограничение.
— Марин, ты себя слышишь? Если вы любите друг друга, то к черту все эти твои размышления и предрассудки! В этом мире нет ничего ценнее любви! — вдруг повысила голос Ромала.
Марина вцепилась острым, колючим взглядом в ее лицо — глаз не отвести.
— А ты? Ты сама? Какие предрассудки тебе не дают быть сейчас с любимым человеком? Ведь я же вижу по тебе, что ты переживаешь за Димку? Когда сегодня едва увидела меня, у тебя так и вертелся на языке вопрос о нем, не так ли? Уж не знаю, что он там накосячил…
— Он на наш первый уик-энд привез меня на могилу Саши, — почему-то сорвалось с губ Ромалы. Она даже сама испугалась, что так легко всё выложила бывшей своего парня, вскинула на нее глаза и встретилась с колючим взглядом Марины.
— Очень на него похоже, — пробормотала та в ответ. — У него странная логика. Хотя, если подумать, возможно, он хотел показать тебе, что твое сердце уже не принадлежит прошлому?
Ромала посмотрела на подругу и промолчала. Спорить, да и вообще утверждать что-либо, не было ни сил, ни желания.
— Я завтра уезжаю в Новосибирск. У меня девчата прошли во второй этап Всероссийского конкурса. Если победим в Сибе, то поедем в Москву. Вот ключи. Вернусь где-то через пару-тройку дней.
— Оставь посуду, я уберу. У меня один черт из-за беременности страшная бессонница, — сказала Марина.
Цыганочка составила тарелки в раковину и вышла из кухни.
— И всё-таки, Ромал, подумай над моими словами, — бросила ей в спину гостья.
— И ты над моими, — ответила девушка, не оборачиваясь.
Ромала уехала с открытой, кровоточащей раной на сердце. И наверно, это состояние души передалось другим, в итоге, две ученицы заняли в своих возрастных группах первые места, и одна, в самой младшей, — второе. Сколько раз девушка благодарила Бога за ту судьбоносную встречу с Яной Мандровой, после знакомства с которой Ромала открыла для себя восточные танцы! Она столько лет жила своим любимым делом, что сейчас отчасти чувствовала себя виноватой, что не может отдаться ему на все 100%. Такое случилось впервые. Раньше, что бы ни происходило, работа была на первом месте. Не просто работа — детище любимое! А теперь и она не так уже радовала.
А еще девушка не могла понять, почему за всё это время Дима так ни разу и не позвонил. Ни звонков, ни сообщений от него. Поначалу Ромала боялась, что он станет обрывать телефон, караулить у подъезда и, в конце концов, окончательно отравит ей жизнь. Но парень словно забыл о ее существовании. И чем дальше, тем чаще цыганочка стала ловить себя на мысли, что ждет его звонка и всякий раз с какой-то надеждой смотрит на телефон, когда тот звонит. Но парень будто в воду канул. Однако больше всего ее поразило то, что однажды утром, обтираясь после душа, она не обнаружила своих стигматов. Они и так заметно сгладились и уменьшились в размере за минувшие годы. А сейчас от них не осталось и следа.