Парень оглянулся. Его друзья стояли с каким-то озабоченным видом.

— Вы чего? — Милославский не столько удивился, сколько испугался непонятно чего.

— Дим, мы знаем, что ты помогал нам, ну, после аварии... — проговорила Аня, и от этих слов у него пробежал ледяной ручеек вдоль позвоночника. — Нам моя мама рассказала. Она говорила, что поклялась тебе молчать об этом, но полгода назад ее направили на операцию.

— Шансы были пятьдесят на пятьдесят, — подхватил Михаил, — в общем, она себе душу облегчила, а так… В жизни бы не рассказала.

— Мы всё не знали, как вернуть тебе деньги.

— Ка… какие деньги?

— Те, что давал тогда. Мы тут собрали, если не всё, то ты скажи, и мы… — продолжала Аня, но тут Дима почувствовал, как земля уходит из-под ног, а горячая волна, поднимавшаяся снизу к голове, затапливает мысли и затуманивает взгляд. И это, наверное, увидела Аня, потому что смолкла на полуслове. Михаил тоже поднялся на ноги, он заметил, как качнуло Дмитрия. Тот вдруг прямо на глазах побелел, и даже руки задрожали.

— Вы чего, ребят? — просипел он чужим голосом, чем еще больше напугал их.

Муж с женой переглянулись.

— Деньги… — вновь повторила Аня и протянула довольно пухлый конверт.

Милославский уставился на него так, словно в нем лежал смертный приговор сотне детей, и именно он должен был его подписать. Кое-как совладав с собой, он раздавил в пепельнице сигарету и опять посмотрел на супругов. Он возвышался над ними обоими, читал недоумение в их лицах и понимал, что должен идти до конца.

— Убери, — сказал он спокойно, даже тихо, но как-то так, что пара оказалась в замешательстве. Сейчас друг юности напоминал им спящий вулкан: вроде гора — горой, а попробуй сделать что-то не так — мало не покажется.

— Димыч, — начал Михаил.

— Я сказал, уберите деньги, — прорычал он сквозь зубы.

— Дим, мы знаем, что у тебя свое дело, но лишними деньги никогда не бывают. Если бы мы раньше знали о том, как ты помог нам тогда…

— Я не возьму их даже под страхом смерти! — перебил Милославский Анну. — Это малое, что я мог тогда сделать для вас. Это настолько мало, что я даже не могу придумать сравнения. Такой величины просто нет в природе.

— Что ты такое говоришь? — вдруг воскликнула молодая женщина. — Да без этих денег мне на восстановление потребовался бы не год, а годы жизни! Что ты умаливаешь свою помощь?

— Я?! Я умаливаю?! — парень даже усмехнулся, и от этой усмешки у Ани пропало всякое желание вести дискуссию дальше. — Вы же ничего не знаете…

Муж с женой вновь переглянулись. У них обоих были такие озадаченные лица, что Дмитрию даже стало жаль их. Стоял перед ними, как перед судом. Он никогда в своей жизни не был в зале суда, но то, что чувствовал сейчас — это чудовищно тяжелое осознание своей вины, — наверняка, было сродни ощущениям преступника, идущего на покаяние за совершенное злодейство. Сделав пару глубоких вдохов, он прыгнул в эту ледяную прорубь раскаянья, не зная, где он вынырнет и вынырнет ли вообще.

— Я не возьму эти деньги, потому что виноват перед вами обоими. Это по моей вине вы попали в аварию…