Мы все прибываем одновременно: Талин, Терра, Виктория и я, все сходятся к башне с противоположных сторон. Мы не разговариваем, шагая вперед, с тревогой глядя друг на друга, пытаясь понять, не решил ли кто-нибудь играть нечестно. Эта мысль, конечно же, приходила мне в голову. Было бы достаточно просто взять с собой нескольких Нетро, чтобы склонить чашу весов в нашу пользу. Но это кажется неправильным, неправильным на таком уровне, до которого я не могу заставить себя опуститься. Остальные, может, и Волшебники, соперничающие с такими же, но, присоединившись к моему заговору, они перешли черту и стали мятежниками, сколь бы эгоистичны ни были их мотивы. Они решили поддержать меня, а не школу, встать на сторону неповиновения. Я знаю, что это самый кратковременный из союзов, но тем не менее мы союзники, по крайней мере, до тех пор, пока эта игра не будет выиграна. И меньшее, что я должна своим союзникам, – это честный бой.
Мы вчетвером подходим к подножию башни одновременно. До нас доносятся звуки боя, громкое столкновение наших орденов на дальнем конце поля. Земля дрожит от рева магии, грохота взрывов, ударов земли и треска льда. Я игнорирую это, насколько могу, чтобы сосредоточиться на трех лицах, смотрящих на меня. Никто из нас ничего не говорит. Никто из нас не двигается. Мы просто стоим там, вчетвером, держим руки на локусах и ждем, затаив дыхание.
– Что ж, – наконец произносит Виктория. – Покончим с этим.
Мы все одновременно выхватываем наши локусы из ножен, скользя в Пустоту. Мир вокруг нас исчезает, шум битвы превращается в глухой далекий рев. Пепел кружится под ногами, гуще, чем обычно, и сквозь эту серую дымку я вижу мерцание жизней остальных трех, вижу, как пульсируют их локусы, когда они начинают ими чертить. Нет времени думать. Все, что я могу, это действовать.
Терра и Талин уже занимаются высечением, их глифы появляются в направлении Виктории. В этом есть смысл. Она самый сильный противник, поэтому они целятся в нее в первую очередь. Терра отдает приоритет скорости, с грубым наскоро сделанным Земляным снарядом, который уже почти готов. Талин вырезает что-то более сложное, основу Льда, сияющую ярко-синим светом. Виктория тоже занимается высечением, хотя я не могу понять, что она делает: ее первую форму я никогда раньше не видела. Это запутанная паутина из заштрихованных линий, мерцающих золотом.
Я действую инстинктивно. Пока остальные сосредотачиваются на Виктории, я поворачиваюсь к Терре и вырезаю глиф. Основа Ветра, толкающая форма. Простая, но эффективная. Когда я заканчиваю свой последний штрих, она вспыхивает белым, достаточно ярко, чтобы отвлечь взгляд Терры в мою сторону. Я вижу, как ее лицо хмурится, но уже слишком поздно. Мы все уже сделали свой ход.
Земляной снаряд Терры срабатывает первым, земля под ногами поднимается волной, которая обрушивается на Викторию. Едва только он вышел из ее локусов, как мой Ветер ударяет ее, быстрый поток силы сметает ее с ног и отправляет в полет через поле битвы. Она мучительно медленно движется в густом, словно патока, времени Пустоты, и я вижу, как она воет от ярости, кружась в воздухе. Затем она со всей силы ударяется о землю, локусы вылетают из ее рук, и она остается лежать неподвижно. Один готов.
Атака Талина тоже выстреливает, и я ясно вижу ее: четыре тусклых ледяных стержня, летящие в сторону Виктории, как стрелы, оставляя в грязи под собой морозные следы. Но Виктория к этому готова. Она заканчивает свой глиф росчерком, и что-то появляется перед ней, нет, не перед, а
Я знаю, что мне нужно подготовиться к следующей атаке, но я слишком отвлечена, ошеломлена и стою, раскрыв глаза. Каждая атака, которую мы проходили, основана на борьбе с противником своего уровня, но теперь она явно сильнее нас. И она уже вырезает новый глиф, пока висит в воздухе, ее локусы рассекают воздух с точностью бритвы, ее глаза устремлены на меня, ее следующая атака начинает проявляться. Мне никак не успеть ударить вовремя. Остается только одно, последний козырь в рукаве.
Мой взгляд перемещается на Талина. Наши глаза встречаются, и я вижу в его взгляде такое же недоумение, ту же неуверенность. Мы смотрим друг на друга через Пустоту, пока длится эта напряженная, бесконечная секунда размышлений.
Затем Талин начинает готовиться к атаке.
На меня.
Я взмахиваю рукой. Я больше не смотрю на Талина, не смотрю на Викторию. Я даже не вижу, что они делают. Есть только один глиф, который я могу высечь, один глиф, который может меня спасти. Это один из тех глифов, которые я узнала со страницы, украденной из Кодекса, самый сложный глиф, который я когда-либо вырезала. Полдюжины пересекающихся меток для основы, три переплетенных ромба для второй формы. Я потратила недели на то, чтобы практиковать его с Марленой в подвале, недели разочарований, напряжения и истощения, недели на то, чтобы овладеть им как раз для такого момента.
Я не вижу их атак, но я их слышу. Порыв ветра вырывается из вытянутых рук Талина и несется ко мне. Ледяной снаряд, кажется, оковы, с грохотом устремляется со стороны Виктории, налетая на меня сверху. Я чувствую шипящий ветер и сковывающий холод, пока мое сердце стучит, пока я заклинаю свои руки быть твердыми, пока я прошу их высечь последний штрих.
Передо мной возникает кристалл высотой с меня, закрученный к вершине, сияющий ярким золотым светом. Его поверхности гладкие, как стекло, и такие же зеркальные, и я вижу свое лицо на ближайшей поверхности, свой залитый потом лоб, свою панику, свой страх. Время еле ползет, пока я смотрю вверх и вижу атаки Талина и Виктории, ветер и лед, приближающиеся ко мне. Я вижу, как их глаза широко раскрываются от удивления.
Их атаки достигают моего кристалла. Слышен громовой рев, волна энергии, охватывающая нас, одновременно леденящая и обжигающая. Сама Пустота пульсирует и мерцает, и над нашими головами раздается взрыв, словно удар молнии. Мой жужжащий кристалл пульсирует магией и разбивается на тысячи золотых осколков, которые разлетаются по воздуху, словно листья на ветру. И две атаки устремляются в другие стороны, перенаправленные на противоположного заклинателя. Ветер Талина на Викторию, лед Виктории на Талина.
Кристалл отражения. Продвинутый защитный глиф, требующий невероятной точности, который переносит и отражает сразу две магические атаки. Это редкий глиф, считающийся практически диковинкой, потому что требует, чтобы заклинателя поразили двумя атаками почти одновременно. Единственный раз, когда он действительно использовался, был в драковианскую эпоху, сотни лет назад, когда четырехсторонние кагни-вары были обычным явлением.
У других Волшебников, может, и были годы обучения у самых невероятных частных репетиторов. Но у меня была Марлена и библиотека, полная книг по истории. Виктория пытается высечь что-нибудь еще, но уже слишком поздно. Порыв Талина бьет ее снизу и отбрасывает назад, сбивая с ее циклона. В полете она издает короткий вопль, а затем резко падает на землю вниз лицом, ее локусы вылетают из рук.
Талин даже не пытается ничего сделать. Он издает смешок, удивленный и впечатленный, а затем ледяные оковы Виктории ударяют его с силой валуна, сбивая с ног и отбрасывая спиной к стене башни. Синий лед обвивается вокруг него, как кокон, и прижимает к камню, укутывая в своих ледяных объятиях.
Все кончено.