– Не очень-то из тебя хороший певец, Ульф.

– Это точно. – Я открыл топку печи, сунул в нее влажную тряпку и натер мокрым пеплом блестящий прицел на винтовке. – А почему ты не в летнем лагере?

– Папа на ловле сайды, мы должны его дождаться.

Что-то случилось, какая-то морщинка в уголке губ, что-то не так. Что-то, о чем я решил не спрашивать. Я посмотрел на прицел. Теперь, надеюсь, он не будет отражать солнечные лучи, и когда они придут, то не поймут, что я лежу и целюсь в них.

– Давай выйдем на улицу, – предложил я.

Ветер сдул комаров, и мы сели на солнышке у стены. Когда мы показались, олень отошел подальше. Кнут захватил с собой нож и веточку и тут же начал ее строгать.

– Ульф, а Ульф…

– Тебе не обязательно произносить мое имя всякий раз, когда ты захочешь что-нибудь спросить.

– Хорошо, но, Ульф…

– Да?

– Ты потом напьешься в стельку?

– Нет, – соврал я.

– Хорошо.

– Ты беспокоишься обо мне?

– Просто мне кажется глупым, что ты попадешь в ад и будешь…

– …гореть в огне?

Он рассмеялся, поднял веточку и начал насвистывать.

– Ульф…

Я удрученно вздохнул.

– Ты что, ограбил банк? – спросил он.