Сидя в инвалидной коляске, Крейг долго смотрел ему вслед.

После десяти месяцев лечения в госпитале Крейга направили на серию анализов, которые продолжались четыре дня. Его просвечивали рентгеном; втыкали в него электроды; проверяли остроту зрения и скорость реакции на различные раздражители; обследовали поверхность кожи, выявляя изменения температуры, показывающие нарушение иннервации, а напоследок сделали люмбальную пункцию и взяли на анализ спинномозговую жидкость.

Проснулся он весь в поту на промокших насквозь простынях.

На следующий день лечащий врач сказал ему:

— Крейг, вы просто молодец: анализы показали прекрасные результаты. Я решил назначить другой курс лечения и послать вас к доктору Дейвису.

Доктор Дейвис оказался молодым человеком с прямолинейной манерой разговора и неприятной привычкой смотреть в глаза собеседнику. Крейг почувствовал, что уютный кокон, который ему почти удалось свить вокруг себя, собираются разрушить, и моментально невзлюбил нового врача. Только проведя в его кабинете десять минут, Крейг понял, что попал к психиатру.

— Послушайте, доктор, я вовсе не псих.

— Разумеется, нет, Крейг, и все-таки вам не помешает небольшая помощь.

— Не нужна мне никакая помощь, я в полном порядке.

— Да, ваше тело и нервная система действительно в полном порядке, однако мы хотели бы выяснить причину паралича нижних конечностей.

— Тогда я могу сэкономить вам кучу времени. Причина очень простая: я не могу шевелить ни культяшкой, ни уцелевшей лапой, потому что наступил на фугасную мину и она разнесла мою ногу на кусочки, разбросав их по всей округе.

— Крейг, существует давно известное нарушение, которое раньше называли военным неврозом…

— Доктор, — оборвал его Крейг, — так вы говорите, со мной все в порядке?

— Ваши раны полностью зажили.

— Замечательно! Что ж мне никто об этом раньше не сказал?

Крейг вернулся в палату, за пять минут собрал свои книги и рукописи, потом подъехал на коляске к сверкающему свежей краской «лендроверу». Закинув чемодан в машину, он подтянулся и сел на водительское сиденье, погрузил инвалидную коляску в кузов и уехал к себе на яхту.

В мастерской госпиталя Крейг спроектировал и собрал систему блоков и ручных лебедок, позволяющую подниматься на борт яхты. Теперь же он с головой ушел в усовершенствование судна. Прежде всего Крейг установил поручни и нашил на штаны кожаные заплаты: это позволяло скользить по полу на ягодицах, хватаясь за поручни, и свободно передвигаться внутри яхты, на кокпите и на палубе. Затем он перестроил камбуз и туалет, опустил пониже койку и переделал штурманский стол. Во время работы Крейг ставил рядом стаканчик джина и включал магнитофон как можно громче: алкоголь и музыка помогали отогнать непрошеные воспоминания.

Яхта стала его крепостью. Раз в месяц он выбирался в город: получал пенсию в полицейском управлении, загружал багажник продуктами и пополнял запасы писчей бумаги.

В одну из таких поездок ему попалась подержанная пишущая машинка и самоучитель к ней. Прикрутив корпус машинки к штурманскому столу, чтобы она не упала даже в самый жестокий шторм, Крейг принялся превращать кучу исписанных тетрадок в аккуратную стопку отпечатанных листов. Со временем он наловчился печатать довольно быстро, и клавиши постукивали в такт музыке.

Неутомимый доктор Дейвис все же отыскал сбежавшего пациента.