Принц пожал плечами:
– Твой дед именно так и поступил бы. Но нет, мой замысел гораздо проще. Причем для его осуществления не потребуется ничего особенного. Арлингам о гигантских ящерах известно немногое, но кое-что я все-таки помню. Когда дракончик вылупится, образ первого, кого он увидит, навсегда запечатлится в еще хрупкой детской памяти. Такого счастливчика рептилия всегда будет считать отцом или матерью, короче, ближайшим родственником. Все остальные постепенно переходят в раздел «Питание». Это и есть одна из основных причин, по которым в древности так сложно было приручать диких особей. Выкрасть кладку, высидеть яйца и оказаться рядом в момент рождения драконов – такое по плечу далеко не каждому. Следовательно, к моменту их рождения поблизости должно быть как минимум одиннадцать эльфов или гномов. Ксандр с Тиберием, при всем моем к ним уважении, идут лесом. Остаются Полбочки с почти что выздоровевшим Орли. На этом толстяке ожоги затягиваются быстрее, чем на собаке. Им я намерен передать любые два яйца, которые они сами соизволят выбрать. Уверен, Ошган поймет, что лучше синица в руках, чем журавль в небе. Оставшиеся девять яиц однозначно будут принадлежать эльфам. Поэтому когда мы прибудем в Арлинг, я постараюсь спрятать всех вас подальше от любопытных взоров, а сам поскачу к отцу. Такие новости надо сообщать лично. Вместе с ним я намерен подобрать семерых придворных, которым придется возложить на свои плечи судьбу новорожденных драконов.
– Почему семерых? – предвидя ответ, тем не менее не удержалась от вопроса Миланика.
– Потому, дорогая, что я собираюсь разделить эту драгоценную ношу между нами, – торжественно ответил Ивар. – Еще недавно ты была обычным легкомысленным подростком, рожденным, как и я, в мире, спокойствии и любви. Тяжелые испытания, выпавшие, пусть и вполне заслуженно, на твою голову, во многом изменили тебя. Теперь я вижу перед собой совершенно другую Миланику. Ты, конечно, можешь отказаться от такого тяжелого груза и вернуться к прежней беспечной жизни, однако чутье подсказывает мне, что внучка Арувала Правдивого не упустит шанс, выпадающий, наверное, раз в тысячелетие. Подумай об этом, дочь моя. Время для раздумий у тебя еще есть.
– Вот тут, ваше высочество, вы, пожалуй, ошибаетесь, – зевающий Ошган, выйдя на палубу, услышал последнюю фразу, – со временем у нас как раз туговато.
С этими словами он хмуро кивнул в сторону резвящихся неподалеку дельфинов. Чем-то сильно испуганные, они дружно неслись прочь, постепенно исчезая за горизонтом.
– Видели, как чесанули? Чаек я тоже не вижу. Надвигается шторм, не иначе. Предлагаю спуститься вниз, на палубе скоро станет жарковато, а мешаться под ногами у кормчего в такой момент я бы не стал.
Будто подтверждая слова мудрого гнома, ветер, до этого лениво играющий распущенными волосами эльфийки, внезапно загудел, туго натягивая снасти. Пока гномы, ползая по канатам, словно диковинные бородатые мартышки, спускали паруса, Тиберий крепко привязал матерящегося сквозь зубы Ксандра к рулевому веслу. Справедливо решив, что от ее умений в данной ситуации толку мало, девушка поспешно юркнула в трюм. Подсев к взволнованно таращившему глаза Гуамоко, она принялась легонько перебирать длинные бархатистые перья, скрывающие драгоценные яйца. Впрочем, скоро ей стало уже не до филина. Начавшаяся качка заставила ее крепко прижаться к одной из намертво прибитых к полу деревянных скамеек. Снаружи доносился глухой шум бурного моря. Доски обшивки жалобно постанывали под яростным напором разбушевавшейся стихии. Местами сквозь появившиеся щели стала просачиваться холодная соленая влага. Когда воды набралось по щиколотку, Миланика вместе с отцом принялась вычерпывать ее парой найденных в полутьме ведер. Так прошло несколько показавшихся эльфийке бесконечными часов. Чем выше становились волны, тем больше таяла ее надежда на спасение. Сил оставалось все меньше и меньше.
Услышав сквозь рев бури отчаянный крик кормчего, Ивар одной рукой обхватил дочь, другой попытался зацепиться за ближайшую переборку. Раздался оглушительный треск. Неведомая сила вырвала девушку из рук отца, грубо ударив о сорвавшийся с креплений тяжелый сундук.
Открыв глаза, Миланика сперва решила, что все случившееся ей приснилось. Попытавшись поднять голову, девушка вскрикнула от резкой боли.
– Лежи, лежи, – раздался поблизости знакомый с детства голос.
На лоб легло что-то холодное, немного притупив пульсирующую в висках боль. Кое-как разлепив слезящиеся глаза, девушка обнаружила себя лежащей на песке неподалеку от полуразвалившегося корабля. Вокруг, насколько хватало взора, валялись обломки весел, обрывки парусины и истерзанные тушки дохлой рыбы. Сизые, истошно орущие чайки, нагло снующие тут и там, торопливо выхватывали друг у друга дурно пахнущие куски. Дотронувшись до лба и обнаружив там большую шишку, Миланика снова поморщилась.
– Не трогай. – Ивар с тревогой склонился над дочерью. – Досталось тебе изрядно, но кость, похоже, цела.
– Где мы? – Распухший язык едва ворочался в пересохшем рту.
– Похоже, что в Арлинге, только я еще не совсем понял, где именно.
– А что случилось?
– Шторм выкинул нас прямо на прибрежные скалы. Но наш кормчий в последний момент успел посадить корабль на мель.
– Где он? – пытаясь справиться с внезапным приступом тошноты, простонала эльфийка.
– Не знаю. Когда судно выбросило на берег, весло, к которому Ксандр был привязан, переломилось пополам. Обломки унесло в море. Остался, правда, крохотный шанс, что ему все же удалось спастись. По крайней мере бедняга Тиберий постоянно твердит об этом, а у меня просто не хватает мужества ему возразить. Ошган и Орли увели его в лес за хворостом. Пареньку необходимо хоть немного отвлечься от грустных мыслей, а нам нужно побыстрее согреться. Впрочем, есть и хорошие новости.
– Хорошие? – недоверчиво подняла брови Миланика.