Однажды их поредевшую группу привели на бойню. Здесь забивали коров. Мальчики хихикали: уж не мясников ли из них готовят? Сержант ухмылялся, мол, мясников из них пока не получится. На сей раз их сопровождал сам мессир Марк, чем вызвал у мальчишек удивление, ведь он не часто появлялся перед ними, а в таком малопочтенном месте, как бойня, его меньше всего можно было ожидать увидеть. Их завели в просторное, но сумрачное помещение, где царил тошнотворный запах. Потом Северин узнал, что это запах крови. Пол здесь был чисто вымыт, но, видимо, запах крови невозможно было вытравить ничем. Работник бойни вывел корову на верёвке. Корова упиралась, но не сильно, как будто выполняла установленный ритуал: если тебя хотят убить, то положено упираться, но если ты знаешь, что смерти не избежать, то сильно упираться нет смысла. Северин вырос в деревне и часто видел коров, но, как сын кузнеца, не особо с ними соприкасался, во всяком случае, в глаза коровам никогда не заглядывал. А сейчас впервые заглянул.

Глаза коровы были ласковыми и мягкими, в них стояла такая бездонная грусть и безнадёжность, что у Северина защемило сердце. Корова как будто хотела сказать: «Я знаю, что из этой комнаты живыми не возвращаются, но может быть всё-таки вы не будете меня убивать? Я же ничего плохого вам не сделала, ни в чём не провинилась, я всегда давала вам замечательное молоко. Я дам вам ещё много молока, пожалуйста, не убивайте меня». Северину показалось, что корова посмотрела ему прямо в глаза: «Ты добрый мальчик, пожалуйста, спаси меня».

Всем мальчишкам, кажется, стало не по себе. Между тем Марк заговорил сухим, ничего не выражающим голосом: «Хочу показать вам редкий удар, которым владеют весьма немногие. Если вы овладеете этим ударом, на поле боя вам мало кто сможет противостоять». Марк медленно достал меч из ножен, и вдруг клинок резко взметнулся по невидимой траектории. Никто не понял, как это произошло, но срубленная голова коровы отскочила в сторону, из тела животного хлынул фонтан крови. Обезглавленная корова рухнула, некоторое время её ноги дёргались в конвульсиях, потом она замерла. На полу растекалась огромная лужа крови. Всем стало не по себе. Двое мальчишек упали в обморок, их тут же вынесли на воздух. Между тем Марк тщательно вытер меч о шкуру мёртвого животного, спокойно вложил его в ножны и так же бесстрастно проговорил: «Хотел бы я сам так умереть. Безболезненная мгновенная смерть. Но на поле боя вам встретится много мясников, куда похуже меня. Они наносят безобразные, но не смертельные раны, причиняя множество страданий».

Марк окинул мальчишек долгим внимательным взглядом, почти все отвели глаза. Северин не отвёл взгляд. И Марк тоже не отвёл.

– Жалко корову, сынок?

– Жалко. Она как будто умоляла о пощаде.

– А теперь представь себе, что на поле боя перед тем, как нанести противнику смертельный удар, ты увидишь его глаза. В них не обязательно будет злоба и ненависть, может быть, такая же безмолвная мольба о пощаде. Взгляд человека куда глубже и пронзительнее, чем у коровы. Твоя душа дрогнет, ты замешкаешься на пару секунд, и тем временем сам получишь смертельный удар.

– Значит надо стать бесчувственным?

– Если хочешь стать мясником. Рыцарь не должен быть бесчувственным. Но он должен уметь управлять своими чувствами. Учиться этому придётся всю жизнь, – Марк посмотрел на остальных и продолжил: – Скот на бойне обычно забивают не так, как вы видели, попроще.

Работник бойни вывел ещё одну корову, взял длинный нож и безо всяких многозначительных пауз быстрым сильным движением перерезал ей горло. Опять хлынула кровь, но уже не таким сильным фонтаном. Корова ещё несколько секунд стояла на ногах, а потом рухнула рядом с первой. Две больших лужи крови соединились и, обретя силу, медленно двинулись по полу в сторону мальчишек. Некоторые резко отпрянули, Северин не двинулся с места, поток крови выдохся и остановился у самых его башмаков. Подняв глаза, он увидел, что Марк наблюдает за ним. На сей раз Северин всё-таки отвёл глаза, но спокойно и неторопливо. Когда вывели третью корову, Марк сказал:

– Движение забойщика, который перерезает животному горло, не требует такой силы, которая нужна, чтобы отрубить голову, но требует резкости и точности. Это тоже надо уметь. Кто-нибудь хочет попробовать?

– Позвольте мне, мессир, – вперёд выступил воспитанник, губы которого расползлись в болезненной улыбке, а в глазах стояла муть.

Ему дали нож, он подошёл к корове, как-то странно на неё посмотрел, а потом взмахнул ножом, подражая движению забойщика. С первого раза он не смог перерезать горло, но после второго взмаха, более точного и достаточно резкого, корова упала. Мальчишка был весь залит кровью, он обернулся на Марка, видимо, ожидая похвалы и продолжая болезненно улыбаться.

– Тебе понравилось? – грустно спросил Марк.

– Да, очень, – ответил окровавленный мальчик, не обратив внимания на изменение интонации наставника.

– Ты отчислен, – сухо резюмировал Марк и, больше не глядя на юного садиста, обратился ко всем: – Сегодня ваша группа уменьшилась на три человека. Человек, который боится крови, не может быть рыцарем. Но человек, которому нравится проливать кровь, тем более не может быть рыцарем. Запомните оба урока.