Во время завтрака Адам появляется на кухне совсем ненадолго. Сегодня суббота, в школу ему бежать не надо. Адам тих и задумчив. Дженис размышляет о том, что сейчас жизнь этого мальчика полна потерь: Адам лишился отца, а теперь у него отобрали еще и Деция. Когда Дженис наливает себе вторую чашку кофе, Юэн подходит к Фионе и что-то тихо ей говорит. Фиона глядит на него с удивлением, однако в ее взгляде есть еще что-то, но что именно, понять трудно. Фиона кивает Юэну и дотрагивается до его руки, а потом он выходит из кухни. Дженис бросает на хозяйку вопросительный взгляд.

– Юэн хочет сказать пару слов Адаму.

Некоторое время они с Фионой сидят вдвоем, пьют кофе и обсуждают, как хорошо себя проявили и полицейские, и соседи. Фиона ломает голову, как всех отблагодарить, а Дженис заверяет ее, что благополучный финал истории – уже достаточная награда. Проходят минуты, и Дженис все больше одолевает любопытство: о чем Юэн говорит с Адамом?

Наконец примерно через час дверь открывается, и на кухню заходят оба. Юэн и Адам не рассказывают, о чем беседовали, да и ведут себя как обычно, но Дженис замечает в Адаме перемену. Наверняка и Фиона тоже ее видит. Конечно, Адам не превратился в беззаботного двенадцатилетнего паренька, но взгляд у него уже не такой напряженный. Он кажется спокойнее. А еще обе женщины замечают, что он плакал. Взяв тост, мальчик садится в одно из удобных кресел возле стеклянных раздвижных дверей и глядит на улицу. Дженис и Фиона продолжают болтать, но получается у них неловко.

– Мам, поедем сегодня в город.

– Да, конечно, – торопливо соглашается Фиона и замирает в ожидании: скажет ли сын еще что-нибудь? Объяснит ли, почему хочет в город?

Но Адам невозмутимо жует тост. Наконец Фиона переводит взгляд на Дженис и пожимает плечами. Похоже, он снова вернулся к нормальному для двенадцатилетнего мальчишки формату общения.

Когда Юэн и Дженис выходят из дому, она спрашивает:

– О чем вы говорили с Адамом?

Тот оглядывается, словно боится, что мальчик услышит:

– Потом расскажу.

В Кембридже они отправляются в бар у реки для позднего ланча. Светит солнце, но уже собираются тучи. Обычный дождливый весенний день.

Бар полон студентов и людей, отдыхающих после похода по магазинам, но Юэн с Дженис находят столик возле стены и заказывают ассорти тапас с красным вином.

– Вы обещали рассказать про Адама, – произносит Дженис, и вдруг ей приходит в голову, что она даже не поблагодарила его за все, что он вчера сделал.

Дженис спешит исправить оплошность, но Юэн ее перебивает. Изъявления благодарности его явно смущают, и его реакция напоминает Дженис о том, как в одном человеке сочетается несочетаемое и застенчивость сменяется твердой уверенностью.

– Ну так о чем же вы говорили? – торопит его Дженис.

Хмурясь, Юэн глядит в бокал с вином, и Дженис вспоминает его рассказ об утонувшем мальчике, которого он не смог спасти, когда работал спасателем в Ирландии.

– Я просто спросил Адама об отце. – Юэн наконец поднимает глаза. – Да, мальчик сказал, что любит папу, несмотря на все его недостатки, но я заметил, что ему это тяжело дается. Он ведь на самом деле еще маленький, а все дети хотят думать, что их отцы лучшие. А с другой стороны, иногда Адам на него ужасно злится за то, что он оставил его и маму.

Дженис кивает: это все она прекрасно понимает.

– Я предложил ему написать на листе бумаги все хорошее, что связано у него с отцом. В столбик. Счастливые воспоминания и то, за что он его любит. А потом – самое трудное. На другой стороне листа Адам должен был перечислить все, что его огорчало и сердило. Для мальчика важно понимать, что это тоже части личности его отца. – Юэн снова принимается разглядывать вино в бокале. – В результате складывается более ясное представление о человеке. То, что в столбике слева, – правда, и то, что в столбике справа, – тоже, и отделить первое от второго не получится. Нельзя просто взять одно и отбросить другое. Бумагу порвать можно, а человеческий характер на две половины не делится. – Юэн поднимает голову. – Не знаю, помогло ему это упражнение или нет. Кажется, немножко помогло. Насчет собаки Фиона, конечно, дала маху, но главное, что она готова на сто процентов поддержать сына. Один хороший родитель – это уже очень много.