Ей хочется ему верить, но Юэн просто не знает Тиберия.

Она набирает полную грудь воздуха.

– Посмотрим, – только и произносит Дженис.

Между тем на дорожку выбегает Адам, и они с Децием прыгают и кружатся в своем приветственном танце. На душе у Дженис становится еще тяжелее. Как бы там ни было, она должна что-то сделать, чтобы не разлучать Адама с Децием. Заметив в дверях Фиону, Дженис идет к ней и старается в двух словах объяснить, что сегодня произошло.

– Как ему не стыдно! – Фиона сочувственно дотрагивается до руки Дженис, и ту поражает контраст между этим прикосновением и прикосновением Тиберия. – Знаете, я уже давно собиралась кое-что сказать и вам, и Адаму. Пожалуй, сейчас самое время.

Фиона окликает сына:

– Адам, Дженис мне сказала, что она больше не сможет выгуливать Деция. Она постарается что-нибудь придумать, чтобы у тебя была возможность с ним видеться, но у меня появилась одна идея. Я даже с заводчиками разговаривала. Хочешь, заведем такого же пса, как Деций?

Дженис предвидит катастрофу раньше, чем Фиона. Она ведь любит фокстерьера и прекрасно знает, что другой такой собаки нет и быть не может.

Адам простоял без движения почти полминуты. А потом он яростно кричит:

– Может, ты и нового папу мне заведешь? Купишь другого, и все дела. Новый папа, новая собака… Охренеть! – Адам переступает с ноги на ногу. – Да что с вами со всеми такое? – Теперь он орет на всех. (Дженис бросает взгляд на Фиону: та побелела как полотно и застыла с приоткрытым ртом.) – Вы вообще нормальные? – продолжает он. – Про папу никогда не вспоминаете, а если вдруг заходит такой разговор, выставляете его каким-то героем, который никогда не ошибался! Но иногда он вел себя по-свински! Почему об этом все молчат? Бывало, что он нас подводил! Утром с кровати встать не мог и ничего не соображал, потому что лекарствами накачался! Но нет, теперь вы его выставляете идеальным папочкой!

Адам изо всей силы топает по земле: наполовину ребенок, наполовину рассерженный взрослый.

– Думаете, я буду любить его меньше, потому что время от времени он вел себя дерьмово? Или перестану скучать по нему, если будете напоминать мне про эти случаи? – Адам поворачивается к Дженис. – Но нет, никто не хочет говорить о папе. Вы… вы… – бросает он ей. – Я-то думал, вы другая. Надеялся, вы спросите меня о нем. – Теперь Адам плачет, и Дженис замечает, что Юэн расставил ноги шире, будто бы для устойчивости; даже ошеломленная вспышкой Адама, Дженис отмечает: Юэн как будто готовится к удару волны. – Как вам только в голову пришло, что я захочу другую собаку?! И думаете, я не знаю, почему мы никогда не ходим гулять в лес? Только на поля или на луг? Чего вы боитесь? По-вашему, я найду дерево и повешусь, как папа? Нет, вы все точно больные!

С этими словами мальчик поворачивается и убегает прочь. Вот Адам проскакивает мимо Юэна и мчится вперед так, будто спасается от опасности, а Деций не отстает от него ни на шаг. Дженис смотрит, как Адам все быстрее удаляется от людей, которые его не поддержали. Трое взрослых потрясенно молчат, а Дженис приходит в голову одна мысль: хорошо, что с мальчиком Деций.

Фиона бессильно падает на низкую садовую ограду, как будто ее внезапно перестали держать ноги. Она качается взад-вперед. Ни разу в жизни Дженис не слышала, чтобы человек издавал подобные звуки. Фиона завывает, будто раненый зверь. Дженис делает шаг в ее сторону, а потом замирает в нерешительности и поворачивает туда, куда побежал Адам. Вдруг рядом с ней оказывается Юэн.

– Давайте отведем Фиону в дом.

Он подходит к женщине на ограде и опускается на корточки рядом с ней.

– Фиона, пойдемте со мной и Дженис. Мы обязательно найдем Адама и поможем ему, но сначала вы должны помочь нам.

Фиона судорожно всхлипывает и смотрит на Юэна. Он повторяет:

– Я вам помогу, Фиона, но для этого нам нужна ваша помощь.

Женщина перестает раскачиваться и бросает растерянный взгляд на Дженис. Та берет Фиону за обе руки и помогает ей встать.