Остальные мысли улетают, а последняя задерживается.
– Я спрашиваю, что это такое?
Деций как раз вовремя тычется в ее ногу. Опустив взгляд на фокстерьера, Дженис вспоминает, чем рискует. Этим утром выражение его морды особенно красноречиво: «И думать не смей!»
– Извините, не понимаю, о чем вы, – отвечает Дженис, пробегая мимо Тиберия со шваброй, изготовленной по особому дизайну, той самой, что с удлиненной ручкой и кашемировыми волокнами.
Тут Тиберий хватает Дженис за руку. Сжимает он не сильно, и все же он до нее дотронулся, и Дженис глубоко унижена. Она застывает как вкопанная, смотрит на его пальцы, а потом встречается с Тиберием взглядом. Он поспешно отдергивает руку.
– Больше никогда, никогда не смейте меня трогать, – выговаривает Дженис, едва сдерживая ярость.
Слева от нее снизу раздается низкий утробный рык. Сейчас Децию не до веселых прыжков. Дженис знает: если она сейчас коснется его бока, ощутит твердые как камень мышцы. Собака ни на секунду не сводит глаз с Тиберия. Дженис понимает, что добром дело не кончится, но в глубине души она рада, что нашла в себе внутреннюю львицу, а ее любимая собака поддержала ее и обернулась волком.
Но стоит Тиберию зашагать к двери, и чары рассеиваются.
– Полагаю, наше взаимодействие не сложилось, верно? – (Это не вопрос.) – Доработаете до конца недели. Моя жена с вами расплатится.
До кладовки Дженис помогает дойти чистая ярость. Она находит свое пальто, снимает с крючка поводок Деция. Та же ярость несет ее вперед по дорожке, на другую сторону и в поле. Но на полпути к дому Фионы и Адама Дженис теряет силы, ее начинает мутить. Она старается не смотреть на Деция, гордо гарцующего рядом с ней. Дженис не видит выражения его морды, но она и так знает, о чем он думает.
– Ой, Деций, что же мы с тобой натворили? – произносит Дженис вслух.
Фокстерьер поворачивается к ней. Дженис оказалась права: именно такой взгляд она и ожидала увидеть: «Здорово мы уделали этого ушлепка!»
Как объяснить фокстерьеру, что теперь все кончено и больше они никогда не увидятся?
А как же Адам? О боже, что Дженис скажет мальчику?! Эта мысль причиняет ей больше боли, чем собственные переживания. Дженис чувствует себя так, будто предала Адама. А ведь он еще совсем ребенок. Нет, надо что-то придумать. Ясно одно: Тиберий ее обратно не возьмет. Деций встал на ее сторону, а значит, и пути назад нет. Может, посоветовать Адаму предложить миссис АгаАгаАга свои услуги по выгулу собаки? Кто-то ведь должен занять ее место. Хозяйке необязательно знать о знакомстве мальчика с Дженис.
– Что случилось?
Дженис еще не успела ступить на дорожку, ведущую к дому Фионы и Адама, а Юэн уже шагает ей навстречу.
Неужели по ее лицу все сразу видно? А может, у бывшего спасателя за годы работы развилось чутье на неприятности? Дженис пытается собрать разрозненные слова в нужные фразы, но получается какая-то бессмыслица. Юэн подходит и обнимает ее. Дженис обволакивает тепло его рук и пальто. В таком не замерзнешь, поднимаясь на Сноудон. Она судорожно всхлипывает, прижимаясь щекой к его шерстяному пальто, а подбородок и щека Юэна касаются ее затылка. Но приятнее всего то, что ее обнимает и утешает мужчина, в которого она все больше влюбляется.
Наконец они отрываются друг от друга, но для этого им нужно покрутиться на месте: поводок Деция обернулся вокруг их ног.
– Ничего, что-нибудь придумаем, – уверяет Юэн.