— Крааа!

Родителей вороненка рядом не было. Да вообще непонятно, откуда он тут взялся. Такие птицы на лугу не живут, им нужен лес или что–то такое. Но он сидел почти у самого края тропинки и громко возмущался.

— Крааа! Кар! Кар!

— Ну все, все, пропусти. Я тебе не мама, да и покормить мне тебя нечем.

— Краааа, — в его курлыканьи мне послышался плач брошенного ребенка.

— Ну хорошо, давай я схожу к себе, посмотрю, чем тебя накормить, и принесу?

— Кар? — «ты обещаешь?» каркнул вороненок.

— Да, да. Только пропусти!

Он отпрыгнул в сторону, неуклюже помогая себе крыльями. Даже не понятно, умеет ли он летать.

— Каррр…

Около ворот кладбища рядком стояли две телеги — моя и тюремный катафалк.

— И чего стоим, кого ждём? — поинтересовалась я у что–то деловито обсуждающих возниц. — Заносите!

Пока я подходила к ним, до меня донеслись слова вроде «мослы», «бабки» и «необъезженная кобыла». Буду надеяться, что обсуждали лошадей.

— Хозяйка, — тут же согнул спину Штиблет.

Я открыла ворота кладбища и махнула мужикам. Они взяли гроб, неторопливо его внесли и положили на землю.

— Примите мою благодарность, — сказала я тюремному вознице, протянув ладонь. Он осторожно ее пожал, и с моего счета списалась небольшая сумма. Мужик расплылся в улыбке, показав редкие жёлтые зубы, и низко поклонился. Вскоре его телега уехала.

В часовне все было мертвецки спокойно. Мои существа смогли освоить нехитрую технологию производства фонарей и даже сделали пять штук. Но потом у них закончилась костная пыль, и они замерли, дожидаясь меня. В таком положении я их и обнаружила.

Половина дня насмарку!

Если бы только у меня была возможность как–то отслеживать и переключать существ с одного дела на другое, не прибегая постоянно из города на кладбище. Отдав необходимые распоряжения существам и подкрепив их лёгкими тычками, я вынесла все Воровские фонари к своей телеге, уложила их там и накрыла тряпкой. Шесть штук. Неплохо.

— Отправляешься к торговому представительству «Отрез бархата», и найдешь там Джуко, управляющего. Он заберёт.