Стоило мне выйти, как рядом с моим плечом вырос Клин.

Поэму купить оказалось довольно легко — брат Джованни был на своем обычном месте. А вот у парфюмера нужных мне духов не оказалось, зато в расположившейся рядом палатке лекарей я увидела мыло — незаменимая для меня вещь! Ведь «Кладбищенская вонь» меня так и не покинула, хотя, слава богу, и не усиливалась последние дни. Прикупив его, я отправилась домой.

К Раулю.

Признаться честно, скорбеть я не могла — все–таки я отделяла игроков от персонажей-НПС, и эмоционально не привязывалась. Грызло только то, что у меня отобрали то, что я считала своим.

Дом у Рауля оказался на улучшении — из второго ранга на третий, доступный от ранга Аристократа.

Вот интересно, дом и деньги я унаследовала, — а титул, как был, так и остался тот, который я купила сама. Теперь уже «Свободная гражданка».

Каменный дом оказался похож на мой. Даже лучше. Я нашла взглядом подсказку дома и перенесла свою резиденцию сюда, оставив второй дом как запасной. И тут же почувствовала странное ощущение потери чего–то важного, словно в том доме было что–то ценное специально для меня.

А ведь и вправду, тот дом меня привлек сам, в самый первый день. И я ни разу не осмотрела его с фонарем, хотя стоило бы.

Но пока заниматься этим не получится. Я вошла в новый дом, и сразу оказалась в большой комнате–гостиной, в дальней части которой были две двери. В центре же стоял на лавке гроб с Раулем. И когда только Клин успел позаботиться об этом.

Едва я встала рядом с покойным, как в дверь постучались.

— Клин, открой, — попросила я.

И потянулась цепочка соседей, знакомых Рауля, его бывших работников, собутыльников и бог знает еще кого. Я стояла с самым печальным видом, изредка роняя слезы, и принимала все положенные случаю соболезнования.

— Такой хороший человек был, — прижала платочек к глазам соседка из дома напротив.

— Работник–то какой был! Кузню сам возвел, один, без семьи! — повздыхал крупный мужик, наверное из бывших работников.

— Да, оружие его было лучшее в городе! Кто ж знает, что теперь будет, говорят, кузню–то его до основания снесли!

— Не снесли, а пожгли! И убили–то его как раз там… — вклинился в поток суждений еще один подошедший мужик.

У меня рябило в глазах, а перед глазами плыло, я только едва успевала печально вздыхать на каждое заявление.

— Кто пожег? Кто убивец–то? — спросил еще один человек, похожий на стражника.

— Так это, вроде куркурент его! Форжерон, из гербовых… — прошушукали откуда–то со стороны.

— Да, с гербовыми связываться — себе дороже.