Саша внимательно смотрела на него – она чувствовала Женин настрой и решительность, но объяснить их причину не могла.
– Давай я тогда в полшестого заберу тебя с танцев, и поедем оттуда сразу. Хорошо?
Саша придвинулась к Жене и обняла его.
– Хорошо, – шепотом сказала она.
Во время поцелуя Женя чувствовал к себе неприязнь – так бывает, когда целуешь человека после обмана, в который он поверил, или измены, о которой он не знает. Неприятное чувство незаслуженного поцелуя.
– Зачем побрился? – Саша коснулась губами Жениной щеки. – Тебе с щетиной лучше было.
– От взросления убегаю и самого себя, – попытался улыбнуться Женя. – Больше не буду.
Женя молча смотрел в заляпанное окно такси на отдаляющуюся больницу.
Ее серые окна равнодушно смотрели вслед.
Почему-то все больницы в России выглядят так. У тебя в городе может быть просто офигенная библиотека с евроокнами, несколько пятизвездочных гостиниц и два аэропорта. Но больницы везде одинаковые.
Они не обязательно старые, с серыми стенами и почерневшими от времени оконными рамами, хотя есть и такие.
Они скорее стерильные – в самом широком смысле этого слова. И речь идет не о чистоте.
Но у всех больниц было одно общее – скрипящие и тяжелые входные двери, которые с громким и оглушающим звуком захлопываются позади тебя, отрезая от внешнего мира.
Этот лязгающий звук означает, что отныне ты в другом мире. Мире вечно недовольных медсестер, врачей и гардеробщиц. Мире ничего не знающей и не торопящейся тебе подсказать регистратуры, но с радостью готовой повторить тебе, что они ничего не знают. На два-три тона повыше. Мире медленно гудящих лифтов с тусклыми лампочками, рождающих в тебе легкую форму клаустрофобии. Мире непрекращающегося шарканья бахил. Этот мир всячески пытается сказать: тебе тут не рады.
Женя, до того как еще пошел в медуниверситет, нашел этому, как ему казалось, простой ответ.
Он очень простой: в больницах лежат – кто? Правильно. Больные.
А больные люди никому не нравятся. Все любят здоровых и веселых.
Такси повернуло на мост, и больница, сверкнув тускло горящим светом верхних этажей, скрылась за обоймами высоток.
Саша смотрела в противоположное окно. Ее заложенная за ухо прядь волос обнажала маленькую сережку в форме ласточки.
Щелкая костяшками пальцев, Женя думал о завтрашнем дне.