Школа встретила их сотнями пытливых взглядов. Все, начиная от одноклассников-приятелей и заканчивая первоклашками, которые как будто случайно норовили пройти мимо их кабинета русского и заглянуть, глазели на них, как на музейные экспонаты или на манекены на витринах Московского ЦУМа: смотреть можно, а трогать страшно. Варя надеялась, что хотя бы в школе никто не будет спрашивать о том, что случилось в пятницу: у них и так впереди были допросы в прокуратуре и судебные слушания по Зимину, где придётся снова и снова возвращаться в этот кошмарный день. Едва они расселись за парты, как стало понятно: надежда напрасна. Осторожно крадучись, как кошка, к их партам подплыла Алиса. «Кто бы сомневался… – выдохнула Варя, косясь на одноклассницу из-под ресниц. – Вот, кто у нас из разряда "хочу всё знать!"» Рука дрогнула, и двухтомник «Тихого Дона» оглушительно шлёпнулся о парту. Алиса остановилась и поправила высокий хвост:

– Ребята! Вы…

– Иди нахуй, – прервал одноклассницу Фил и красноречиво показал средний палец. – Хоть кто-нибудь задаст хоть один вопрос – въебу с ноги.

Алиса ответила Филу тем же жестом и пошла обратно. Варя обернулась на парня и благодарно кивнула: лучше и доступнее, чем он, никто бы не объяснил. Артём хлопнул друга по плечу. К счастью, больше никто приставать не пытался.

Первые два урока прошли в штатном порядке: Варя вяло отвечала на вопросы по роману и механически записывала за физичкой формулы и решения задач, с Машей обсуждали так и не написанную главу и интересную квест-игру на поиск предметов, одноклассники просили помощи или списать, с осторожностью оглядывая мрачного Фила. Всё было почти как всегда. Варя утомлённо уронила голову на парту, едва прозвенел звонок с одной физики: впереди была ещё одна, а голова уже кипела, не способная воспринимать новые законы и формулы.

Маша сочувственно вытянулась рядом:

– Ой, божечки-кошечки. Варь, а ты что, подстриглась, что ли? – получив невнятный угук, Маша коснулась короткого хвостика (заплести косичку руки не поднимались). – Тебе идёт. Ты в курсе?

Варя растёрла ладонями лицо и подперла кулаком щёку со скучающим видом:

– Хочешь об этом поговорить?

Ответить Маша ничего не успела. В кабинет влетела низенькая Вера и несвоим голосом завопила:

– Там Зимины дерутся!

Подчиняясь общему ажиотажу, Варя с Машей высыпали в коридор. На широкой площадке, ведущей к лестнице, развернулась натуральная драма, достойная большой сцены. Виктор, закатав рукава зелёной рубашки, метался перед Леркой, а она, взъерошенная, в распахнутом пуховике цыплячьего цвета, верещала на весь коридор что-то о предательстве. Артём стоял позади Виктора и с каменным лицом наблюдал за метаниями бывшей девушки.

– Это из-за тебя, сволочь! – Лерка замахнулась на брата сумкой. – Предатель! Ты и твои друзья! Гад! – Виктор едва успевал уворачиваться. – Ненавижу тебя! Ты всегда был против папы! И сейчас снова! Он твой отец!

– Не смей так говорить! – взревел Виктор. – Кто сволочь – так это он! Убийца! Похититель! Он мне всю жизнь сломал. Кто меня возьмёт теперь в военные доктора, если у меня родственник с судимостью и шизой?

– Не смей! – судорожно зашипела Лерка, наступая на брата. – Не смей так говорить о нём! Если бы не твой любимый Артём, то всё было бы хорошо! Но нет! Ему сраный друг оказался важнее меня! Папа это сделал ради меня! Он единственный, кто заботился обо мне! Он знал, чего я хочу, как мне помочь! А вы… Вы все… – болотные глаза Зиминой скользнули по всем с презрением и остановились на Варе; всё нутро ухнуло вниз – она как будто оказалась снова в машине под пристальным наблюдением Зимина. – Особенно ты. Мэрская дочка, посмотрите-ка. Конечно, она важнее, чем девушка. Пострадавшая фигова!

Лерка взвыла подбитым зверем и рванулась в Варину сторону. Фил, как по волшебству, вынырнул из толпы зрителей и спрятал Варю за своей спиной. Виктор перехватил сестру и крепко сжал запястья. Они замерли в паре метров от Фила с Варей, и можно было различить, как пульсирует голубоватая вена на виске Зимина. Он пару раз безжалостно тряхнул сестру и процедил:

– Слушай меня теперь. Твой отец – преступник. Твоя мать – беглянка. Тебя приютила и воспитала бабушка, а ты её кинула, когда твой отец поманил тебя красивыми побрякушками. И кто из нас предатель? Ба тебя простила и готова принять. И я… – Виктор скрипнул зубами. – Тоже. Будем, как раньше.