– Теперь можешь позавтракать. Я у всех взяла кровь, кроме Кеничи. – Она оглядела отсек. – Где он?
– Сегодня я его еще не видел.
– Надеюсь, он не ел. А то наверняка сбил уровень глюкозы.
Николай, заканчивая завтрак и собираясь удалиться, сообщил:
– Он все еще спит.
– Странно, – удивился Григгс. – Он всегда просыпался раньше всех.
– Он плохо спал, – отозвался Николай. – Я слышал, что ночью его тошнило. Спросил, не нужна ли ему помощь, но он ответил, что нет.
– Я осмотрю его, – пообещала Эмма.
Она покинула отсек и направилась в российский служебный модуль, где спал Кеничи. Его личная разделительная штора была задернута.
– Кеничи! – позвала она.
Ответа не последовало.
– Кеничи!
Немного поколебавшись, она отодвинула штору и увидела его лицо.
С кроваво-красными глазами.
– О боже, – пробормотала она.
Болезнь
9
За пультом Центра управления полетом МКС сидел доктор Тодд Катлер; его лицо казалось таким свежим и моложавым, что астронавты прозвали его Дуги Хаузером, по имени главного героя из сериала о враче-подростке. На самом деле Катлер – вполне взрослый мужчина тридцати двух лет, к тому же отличный специалист. Пока Эмма находилась на орбите, он был ее личным врачом, и раз в неделю они проводили неофициальную медицинскую телеконференцию по закрытому каналу связи; во время ее Эмма сообщала Тодду самые интимные подробности своего состояния. Она доверяла опыту Тодда и обрадовалась, что именно он оказался дежурным врачом в Центре управления полетом МКС в Хьюстоне.
– У него кровоизлияния в склеры обоих глаз, – сообщила она. – Зрелище чертовски пугающее. Думаю, это из-за сильной рвоты прошлой ночью – резкие перемены давления привели к разрывам нескольких сосудов глаз.
– Пока нет причин для сильного беспокойства. Кровоизлияния пройдут, – сказал Тодд. – Что показал осмотр?