– Не могу на ходу. Остановись, она же сейчас очухается, – шепотом крикнула Милка, чувствуя, как Анжела шевельнула рукой.

«Жигуленок» прижался к обочине. Анжела застонала и открыла глаза. Милка до крови царапнула ей локтевой сгиб иглой.

– Что? Что ты делаешь?! – прохрипела Анжела, резко вырвала руку, развернулась и дернула дверную ручку. Дверь, конечно, была заблокирована. Она попыталась поднять рычажок, но не успела. Милка, выронив шприц на пол, хватила ее за локти.

– Тихо, тихо, не дергайся, хуже будет, – бормотала она, выворачивая ей руки и пытаясь ногой нащупать шприц под сиденьем.

– Не будет хуже, некуда хуже! Пусти, Милка, зачем тебе это? – ошеломленно повторяла Анжела, пытаясь освободиться.

Милка продолжала держать, но ее трясло все заметнее, по щекам катились слезы.

– Ты сама виновата! – крикнула она. – Думаешь, приятно мне было слышать, как ты называла меня домработницей? Думаешь, так интересно греться в лучах твоей славы? Я жить хочу, свою квартиру хочу, машину, мужа. Они сказали, если я откажусь, они нас обеих живьем в бетон закатают, ты сама знаешь, они могут, ты...

Шофер между тем опустил спинку сиденья, немного развернулся, рука его взлетела, описала короткий полукруг и совсем легонько, ребром ладони, ударила Анжелу по шее. Она тут же обмякла и ткнулась лбом в стекло.

– Вот теперь коли, быстро! – скомандовал шофер.

– Слушай, знаешь, давай, может, я не буду, а? Ну куда она денется? – быстро, возбужденно заговорила Милка. – Давай так, я вылезу, а ты ее довезешь как-нибудь, она ведь слабенькая, довезешь, не бойся. Бабок никаких мне больше не надо. Аванс я получила, и спасибочки. Молчать буду, как дохлая рыба, мамой клянусь. Ну не могу я, понимаешь, не могу! У меня шприц упал, он теперь нестерильный, и вообще, неизвестно, как на нее подействует такое сильное снотворное, она ведь вам живая нужна, правда? – слезы текли по Милкиным щекам. – Я не представляла, что так все будет. Одно дело красной краской повязку измазать, поднять, одеть, и совсем другое... – она осеклась, потому что прямо в лоб ей уперлось короткое холодное дуло пистолета.

– Коли! – скомандовал шофер и щелкнул предохранителем.

– Ага, ага, – прошептала Милка.

В сумке у нее имелась еще пара шприцов и целая коробка ампул. Руки перестали трястись, она аккуратно выпустила пузырьки воздуха и почти сразу попала в вену. Шофер убрал пистолет. «Жигуленок» сорвался с места и вскоре пересек кольцевую дорогу.

Представитель «Аэрофлота» в Керкуре перезвонил Николаю через полтора часа и сообщил, что ни на один из московских рейсов Стас Герасимов билетов не покупал.

– Может, он полетел куда-нибудь еще? В Петербург, в Никосию? – спросил Николай.

– Нет. Я проверил все, – ответил чиновник.

Николай поблагодарил, положил трубку, но тут же опять схватил ее.

– Ты все-таки решил звонить в полицию? – осторожно поинтересовалась Оксана.

– Нет. Марленычу. – Николай начал набирать код России, но Оксана вырвала у него телефон:

– Погоди. Успеешь. Эта новость совсем доконает старика.