Она немного приседает, будто собираясь прыгнуть. Только тогда я понимаю, что она тоже прятала руку за спиной. Я прыгаю в сторону, взмахнув палкой, как раз в тот момент, когда она бросается вперед, нацелившись в меня шприцем, держа его как нож для колки льда.

Черт подери! Разве она еще недостаточно людей убила своими проклятыми иглами? Взмахнув веткой, я ударяю ее в бедро, но она успевает оцарапать иглой мое предплечье.

Доктор Стернфилд переминается с ноги на ногу, как игрок в теннис в ожидании подачи.

– Ты же не станешь бить меня по голове. Для этого понадобилось бы больше генов воина, чем Бог или наука дали тебе.

Тяжело дыша, я держусь на расстоянии. У меня перед глазами все расплывается.

– Что в шприце?

– Просто немного успокоительного. Для лошадей. Лучшие друзья девочки в этих местах. Успокоительные, а не лошади.

Она бросает взгляд на мою руку. Я рассматриваю крошечную ссадину, на которой выступают капельки крови. Поверхностная царапина, я надеюсь. Но я чувствую слабость.

Воркующим голосом она произносит:

– Расслабься, Эйслин. Как только ты отдохнешь, мы сможем обсудить все более благоразумно.

Я отступаю на шаг назад.

– Так когда вы приняли то средство, которое сделало вас умной?

Она наклоняется вперед, помахивая шприцем.

– Генетическая модификация только придала мне дополнительное ускорение. Я всегда была умной.

Напряжение вокруг ее глаз и резкий голос выдают сильную боль.

– Но, возможно, недостаточно умной, да?

Пошатнувшись, я отступаю еще на шаг назад, держа ветку перед собой.

– Это твой папа заставил тебя стать своей подопытной свинкой?

Это бы объяснило, почему она сбежала из его фирмы, сейчас, когда нужна ему, чтобы понести ответственность за все, что учинила. И вот почему она работает с «VidaLexor» над противоядием, если действительно занимается здесь именно этим.

Неподалеку каркает ворона, и в ту же секунду доктор Стернфилд бросается вперед, целясь шприцем мне в грудь. Я ударяю веткой по ее руке. Раздается неприятный хруст. Она отшатывается в сторону, но я роняю ветку.