Олька тихо поздоровалась с больным, но он не ответил, только чуть приоткрыл глаза, посмотрел на неё и снова закрыл их. Рядом с кроватью девушка приметила бадью.

— Так, тошнит? — спросила она больного Боровика.

— Да, все время тошнит — ответил за него Зоран. — И живот болит, точно режут его.

Ольга подошла к Боровику, откинула одеяло. У больного и пощупала живот. Тот вскрикнул и дернулся, пышная борода сползла набок.

— Точно, аппендицит, — заключила Ольга. — Придется вырезать.

— Ой, — вздохнул родственник. Больному же было все равно.

— Или готовьте еще дерево на новый тотем для усопшего! — заключила девушка и забрала розовые волосы в тугой хвостик на затылке и принялась ощупывать живот больного со всех сторон.

Пересмысл присел на край кровати и внимательно наблюдал за манипуляциями девушки. Зоран поглаживал свою бороду и стоя в стороне.

Закончив осмотр, Ольга повернулась к Пересмыслу и быстро затараторила:

— Нужен нож, маленький, но самый острый и крепкое вино.

— Ну что же, Зоран доставай свою прошлогоднюю медовуху, — кивнул ведун старосте. Тот поджал губы, однако спорить не стал.

Но Ольга на этом не остановилась:

— А еще побольше чистых тряпок и горячей кипяченой воды.

— Не повитуха ли ты? Уж очень этот набор похож на тот, что нужен роженице!

Ольга не обратила внимание на замечание Зорана и направилась к столу в горнице и начала его двигать, скидывая с него посуду, приготовленную для обеда.

— Что ты творишь? — возмутился было Зоран, но Пересмысл остановил его жестом.

— Что тебе еще надо, Хельга? — уточнил ведун.

— Свечи, много свечей, нитки, иглу и помощника!

— Помощником я буду! — вызвался старик-ведун, который еще пару часов назад хотел приказать выпороть наглую девицу.

Зоран позвал невестку Боровика Милану и потребовал у неё предоставить целителям все, что они попросят. Женщина побежала звать себе на помощь мужа и деверя.