— Ну что, Зоран Горыныч, позволь-ко глянуть нам на больного. Хельга чужая, у них может и лечат такое, — как можно добрее попросил Пересмысл. Старик не был лишён любознательности и понаблюдать за тарапевтом из другого мира ему не терпелось. А что до больного, дак ему уже ничего не поможет…

— Жалко мне что ли, гляньте, коль так хотите. Да только наш лекарь ничего сделать не может, а вот чем эта девушка поможет? — недоумевал Зоран немного надменно посматривая на странную чудачку с необычным цветом волос.

— Помогу — чем смогу! — ответила за себя Ольга.

Решив все дела и завершив переговоры, Зоран Горыныч отправился домой в Звериное полесье, прихватив с собой двух лекарей из Ивового дола. Они пошли коротким путём, по тропе через сосновую рощу. Тропа была усыпана жухлыми иглами и шишками. Ольга иногда наступала на шишки босыми ступнями и ойкала. Зоран шустро шёл впереди. У старика на ногах были удобные тапки плетенные из лыка. Пятки Ведуна Пересмысла были грубее Ольгиных. Старикан привык без обуви ходить. А вот Ольга все время спотыкалась и ощущала, как её ступни кололи опавшие сосновые иглы.

— Если ты и взаправду училась на лекаря, то это похвально, целители они всегда нужны. Вот ведовству чуток подучится, — тихо сказал ей Пересмысл. — Ох, и чудна ты, девка!

— Ага, только танцев с бубном мне и не хватает! — поморщилась Ольга и в очередной раз ойкнула и остановилась, чтобы отряхнуть пятки. — Не Ивовый дол, а Деревня дураков какая-то.

Пересмысл поджал губы и затряс бородой.

— Ты, девка, за языком-то следи, а то глядишь и вырвут его!

— Ладно дед, не бери в голову. Это я сгоряча…

— Чего там топчитесь? — окликнул староста Зоран, отошедший достаточно далеко. Голос его эхом разнесся среди красно-коричневых сосновых стволов. — Поторопитесь, мы не гулять идем.

Ольга заметила в низенькой траве несколько кустов земляники с красными ягодами и помчалась их собирать. Мешковатое платье развевалось на ней, как парус. Жадным взглядом она искала любимое лакомство.

— Хельга, пошли, кому сказали. Тебя сам староста дожидается, — поторопил раздраженно Пересмысл.

— Подождет… — прошептала недовольно девушка под нос, но увидев, как густые брови у Пересмысла поползли вверх, ответила: — Иду, деда, иду!

Наконец они подоспели к деревне росомах, Звериному полесью. Деревня немногим отличалась от деревни Иволг. Такие же дома-землянки, только не под липами, а под буро-красных витиеватыми сосенами.

Памятные столбы на окраине с вырезанными на них ликами почивших предков. Частокола вокруг деревни не оказалось. Видимо, росомахи не боялись никаких набегов. Хотя по оценке Ольги, Звериное полесье было поменьше, чем Ивовый дол. Мужики у росомах все как на подбор оказались крупными и плечистыми. К тому же еще и молчаливыми.

Дом Боровика отличался от остальных домов поселка наличниками с ажурной, как кружева, резьбой. Высокое крыльцо чисто выметено. На ступенях крыльца сидела бледная молодая женщина, обнимала двух детей почти одинакового возраста в длинных рубашонках. На лице у неё читались отчаянье и страх. Похоже она пыталась смириться с мыслью о скорой смерти мужа.

Несколько мужчин подошли к избе и пялились на Ольгу. И пялились как-то недобро. Наверное, им рассказали в красках о её насмешке над Храбром. Но вот при старосте Зоране никто задираться не смел. Да и с ведуном связываться тоже не каждый смельчак посмеет. Хотя, наверняка им этого очень хотелось.

— Ты, Хельга, далеко от меня не отходи, — предупредил ведун девушку.

Спутники переступили порог дома и прошли в светлую горницу избы. Ольга подивилась, как все было устроено в ней уютно и просто. Лавки по стенам, устланные полотенцами с зелеными кружевами по краям. Беленая и расписанная разными травянистыми узорами печь. Больной лежал в отдельной комнате на деревянной кровати с резными каретками, укутанный по самый нос, и смотрел отчаянно в потолок. Глаза его были чуть прикрыты, и он тяжело дышал.

— Здравствуй, сват, вот привел к тебе целителей, — сказал староста и мотнул в сторону Пересмысла и девушки.