Я тянусь с кровати за блокнотом.
Здесь ее телефон, записанный на контрольной по алгебре. Глядя на него, я чувствую то же, что читая бумажку с предсказаниями из пачки печенья, — эти цифры полны обещаний, которые могут сбыться, а могут и нет.
Я изучаю ее почерк, дорисовываю сердечко в букве «и» в ее имени. Я решаю те задания, в которых она ошиблась, и пишу правильный ответ рядом с ее, и думаю, означает ли это, что мы прекрасно подходим друг другу.
Я лежу на кровати и смотрю в окно на облака — они плывут высоко в небе, ожидая, наступления ночи, они держатся там так долго, как могут; они продержатся там до лета, когда с каждым днем смогут оставаться в небе все дольше и дольше. Ангелы живут именно там. Я смотрю на слова, написанные в моем блокноте. Голубые чернила на белом листе еще не похожи а небо, но если будет больше слов, то станут похожи на небо за моим окном.
Я пишу о Рианне, живущей в облаках. Я представляю, что она обитает там, наверху, и наблюдает за мной живущим на земле, и что я крольчонок, а она ангел, которому не нужны крылья, чтобы летать.
Я изучаю каждое слово — как старательно я выводил каждую букву на строчке.
Когда читаешь вслух, звучит хорошо: есть рифма, приятная картинка.
Я не пишу окончание, я не пишу о том, что она прогоняет демонов.
Я не пишу об этом, потому что не хочу стать рабом счастливого конца.
Я закрываю блокнот.
Я закрываю глаза.
Я стараюсь поверитъя то, что все будет хорошо.
Воскресное свидание
Дом похо ж на больницу. В комнатах мало мебели. Воздух кажется стерильным и пахнет резиновыми перчатками. Я вижу полосы от пылесоса на ковре, похожие на дорожку оставленную газонокосилкой на лужайке перед домом.
— Ты можешь подождать здесь, — говорит мама Рианны, показывая мне комнату в конце коридора, и я вижу там два стула, стоящих поодаль друг от друга. В комнате напротив стоят два дивана, и я понял неприкрытый намек, что ее мама не хочет, чтобы я был слишком близко к ее дочери, ну разве что сидел неподалеку от нее.
— Хорошо… спасибо, — говорю я, прочистив горло, которое словно ватой заложило.
Я иду в гостиную.
Ее мама зовет Рианну со второго этажа, затем заглядывает в комнату, где усадила меня, деланно улыбается и уходит. Я слышу, как стихает, удаляясь, звук ее шагов.
Ее семья бедная.
Их бедность не так бросается в глаза, как бедность моей матери. Их дом не разваливается, и он даже не меньше, чем остальные дома в городе. Ее семья бедна, но по-другому — слишком гордые, чтобы показать это, они, где только возможно, прикрывают скудость обстановки чистотой — пылесосами, газонокосилками и деревянной мебелью, отполированной так идеально, что в ее блеске я вижу свое отражение, свое бледное и взволнованное лицо.