— Лютеинизирующего гормона.
— А, — он кивнул, понятия не имея, что это такое.
— Надеюсь, я смогу предсказать день, но, возможно, у меня не получится предупредить вас заранее.
— Отлично. Всегда к вашим услугам.
Она слегка покраснела, и тут Грифф все понял. До определенного момента она может играть в грубые игры с большими парнями. Она может без стеснения, со знанием дела обсуждать свой менструальный цикл и овуляцию, а также вести подсчет его сперматозоидов. Но когда доходит до дела, когда действительно нужно лечь в постель с незнакомым человеком, она оказывается обычной женщиной. Что придает ему уверенности.
Она попрощалась и ушла. Спикмен предложил проводить его до двери.
— Мне любопытно, Грифф, — сказал он, когда они добрались до выхода.
— Что именно?
— О чем вы будете думать, уезжая отсюда. Что купите в первую очередь?…
Удаляясь от особняка из серого камня, он думал о том, что это даже хорошо, что Фостер и Лаура Спикмен не могут зачать ребенка — они выглядели разумными и неглупыми людьми, но на самом деле они совсем рехнулись.
Кому бы такое пришло в голову? Никому — это уж точно. Ведь есть медицинские методы оплодотворения. И есть деньги, чтобы заплатить за эти методы. Может, в библейские времена именно так и поступали, когда не могли родить ребенка. Но не сегодня, когда есть уйма других возможностей.
Почти.
— Еще порцию?
Он поднял голову. Перед ним стояла официантка. Он с удивлением обнаружил, что его стакан с бурбоном пуст.
— Нет, спасибо. «Перье», пожалуйста.
— Я скоро вернусь.
Мать произнесла эти слова в тот вечер, когда ушла. На этот раз навсегда.
Она часто отсутствовала несколько дней подряд, сказав перед этим лишь «пока» на прощание и возвращаясь без объяснений и извинений. Он знал, что когда ей надоест очередной любовник или, наоборот, она наскучит ему, он либо вышвырнет ее вон, либо переедет, и она вернется домой.
Вернувшись, она никогда не спрашивала, как он жил и что делал в ее отсутствие. Все ли с ним в порядке? Ходил ли он в школу? Ел ли он? Не боялся ли он бури? Не болел ли он?