– Ну что, пойдем поздороваемся? – предложил Лукас, заметив Кейт и ее подруг в дальнем углу библиотеки.

Кейт наклонилась к уху Наоми. Потом они отстранились друг от друга и визгливо расхохотались. Ханна и не подумала двинуться с места.

– Не хочешь с ними общаться? – спросил Лукас.

Девушка смотрела на свои туфли Dior с открытой пяткой.

– Я изменила отношение к Кейт.

Лукас высоко вскинул брови.

– Мне кажется, она не та, за кого себя выдает, – добавила Ханна.

Она чувствовала на себе взгляд Лукаса, ожидавшего объяснений.

– Осенью она пыталась разрушить мои отношения с отцом, – зашептала Ханна, таща его в дальний угол. – Вся эта задумка с «давай будем подругами»… по-моему, я поторопилась. Все получается слишком складно. С Наоми и Райли я враждовала несколько лет, и вдруг между нами возникла полная идиллия благодаря Кейт. – Она решительно замотала головой. – Не-ет. Так не бывает.

Лукас прищурился:

– Чего не бывает?

– По-моему, Кейт задумала какую-то пакость, – объяснила Ханна сквозь зубы. Она услышала, как Ноэль Кан крикнул Джеймсу Фриду, чтобы тот залпом осушил бутылку с остатками водки. – Мне кажется, она сдружилась с Наоми и Райли лишь для того, чтобы навсегда погубить меня. И я должна первой нанести удар. Нужно придумать, как растоптать ее, пока она не растоптала меня.

Лукас смотрел на Ханну. Джаз-бэнд играл уже новую композицию, когда он наконец заговорил.

– Это все из-за Моны, да? – Голос Лукаса смягчился. – После нее ты теперь в каждом, кто хочет с тобой дружить, видишь врага. Это понятно. Но они тебе не враги, Ханна. Никто не желает тебе зла. Правда.

Ханна с трудом сдержалась, чтобы не топнуть ногой. Что за покровительственный тон?! Да как он смеет! Она подумывала о том, чтобы рассказать ему про новоявленного «Э», который, возможно, и не был подражателем, но после такого… ну уж нет. Лукас, чего доброго, и на это отреагировал бы покровительственным тоном.

– У меня не паранойя, – сердито произнесла она. – И Мона тут ни при чем. Все дело в самой Кейт. И что тебе непонятно?

Лукас быстро заморгал. Ханну захлестнуло раздражение. Ему непонятно, потому что это не его мир. Внезапно девушка осознала, что они с Лукасом совершенно разные люди, и тяжело вздохнула.

– Речь идет о популярности, Лукас, – объяснила она, разговаривая с ним, как с дурачком. – Здесь все просчитывается… до мелочей. Тебе не понять.

Лукас, широко раскрыв глаза, прижался спиной к французскому окну.

– Мне не понять, потому что я не пользуюсь популярностью, да? Что ж, прости, Ханна. Прости, что недостаточно крут для тебя.