– Извини, – быстро произнес Эндрю, бледнея. – Не сдержался. Просто ты сегодня такая красивая, и я так обрадовался за тебя, и…

Спенсер энергично заморгала, надеясь, что кровь скоро снова прильет к голове.

– Не извиняйся, – наконец промолвила она. – Но… но вряд ли я этого заслуживаю. – Она громко шмыгнула носом. – Я всегда отвратительно поступала по отношению к тебе. Например… на «Фокси». И в школе тоже, на всех занятиях, что мы посещали вместе. Я вела себя как самая последняя стерва. – Она покачала головой, по ее щеке катилась слеза. – Ты должен меня ненавидеть.

Эндрю сцепил свой мизинец с ее пальчиком.

– На «Фокси» я был зол на тебя, но это потому, что ты мне нравишься. А что касается всего остального… так ведь это просто соперничество. – Он ткнул пальцем в голое колено Спенсер. – Мне нравится, что в тебе есть дух соперничества… что ты решительна… и умна. И я не хотел бы, чтобы ты стала другой.

Спенсер засмеялась, но ее рот скривился в новом приступе рыданий. Почему она плачет, когда к ней проявляют искреннюю доброту? Девушка снова посмотрела на свой телефон и постучала по дисплею.

– Значит, если окажется, что я не настоящая Хастингс, все равно буду тебе нравиться?

Эндрю фыркнул:

– Мне все равно, какую фамилию ты носишь. Кстати, Коко Шанель по происхождению вообще была никто. Сирота. А кем стала!

Уголок рта Спенсер изогнулся в улыбке.

– Врешь ты все. – Откуда ботаник Эндрю может знать что-то о кутюрье?

– Это чистая правда! – с жаром воскликнул Эндрю. – Можешь проверить!

Спенсер с жадностью разглядывала выразительные черты худощавого лица Эндрю, его длинноватые пшеничные волосы, милыми завитками лежащие на ушах. Все эти годы Эндрю постоянно находился перед глазами – сидел рядом на уроках, впереди нее выбегая к доске, чтобы решить какую-нибудь математическую задачу, соперничал с ней за место президента класса и лидера «Модели ООН», – а она даже не замечала, до чего он симпатичный парень. Спенсер снова растворилась в его объятиях, желая просидеть так весь вечер.

Она положила подбородок на плечо Эндрю, и ее взгляд снова упал на фотографию Эли, прислоненную к Эйфелевой башне. И неожиданно Элисон на снимке предстала перед ней совершенно иной. На фото она смеялась, но в глубине ее глаз затаились тревога и беспокойство. Девушка словно взывала к фотографу, пытаясь передать без слов некое сообщение. Помогите мне, кричал ее взгляд. Прошу вас.

Спенсер снова вспомнился ее сон. Она стояла рядом с Эли у этой самой велопарковки. Эли помоложе повернулась к ней, и лицо у нее было такое же испуганное, как на фотографии. Обе Элисон требовали, чтобы Спенсер что-то нашла. Может быть, то, что находилось где-то совсем близко.

Зря ты это выбросила, Спенсер, в один голос пропели они. Там было все, что тебе нужно. Все ответы. Теперь все зависит от тебя, Спенсер. Придется тебе исправлять свою ошибку.

Но что же она недавно выбросила? И как может исправить свою ошибку?

Внезапно Спенсер отстранилась от Эндрю.

– Мусорный пакет.

– Что?.. – начал Эндрю, оторопев от неожиданности.