Через три часа, проводив всех своих назад в особняк, я соловьем разливался на очередной пресс-конференции, рассказывая о сроках, методах тренировок, ценах на экипировку и прочем, что должно было сжато предоставить заинтересованным лицам информацию о гритболе. Нанятые люди из мэрии, отрабатывая гонорары, предоставляли сухие и неинтересные выжимки. Мы всячески намекали желающим услышать, что даже один аристократ сможет нанять, обучить и подготовить свою команду, которая мало того, что принесет ему потом деньги и славу, так еще будет считаться дополнительной дружиной, переоценить которую в наше неспокойное время просто нельзя.

Наверное, в этот момент меня вспомнили добрым словом все китайские производители дешевых доспехов.

К концу конференции в дверях нарисовался чуть ли не целый отряд сурово выглядящих полицейских, возглавляемый старшим инспектором по особо важным делам. Журналисты, насытившиеся данными о гритболе, возбудились при виде этой делегации, но их тут же начали аккуратно удалять из здания — прибывшим огласка была не нужна. Впрочем, как и мне.

Полиция прибыла взять у меня показания о случившемся в Майами, и этот момент пока стоило от широкой общественности уберечь. Показания необходимо было внести в общее расследование, затем предоставить дело на суд Герцогов, и только после этого обнародовать, и то, когда станет ясно, что делать с индейцами. Последние, получив такой сокрушительный удар по своему командованию, пока пытались оправиться, а Герцоги по этому поводу имели все основания беспокоиться. Всё-таки, коренного населения нельзя сказать, что было мало.

Здесь меня и попытались подставить.

— Господа, вы куда-то спешите? — поинтересовался я у полицейских, спешно собирающих только что написанные бумаги.

— Да, ваше сиятельство, нас ждёт спецпоезд, — сухо отозвался инспектор, имя которого я забыл сразу после того, как он представился несколькими часами ранее, — Вынуждены откланяться.

— А я вынужден просить вас задержаться, иначе на поезд прибудут только урны с вашим прахом! — встал я с места, — Решили пошутить со мной, господа?

— Чт… — заикнулся один, продолжая движение к двери.

— Опросные листы к осмотру, немедленно! — тут уже пришлось не просто рыкнуть, а и молнии по шевелюре пустить, — Стенографию — немедленно!

— Вы понимаете, что делаете⁈ — раздулся инспектор, краснея, — Вы угрожаете представителям страны!

— Я буквально на днях казнил вашего короля, — скривился я при виде пытающихся лапать оружие людей, — Думаете, за вас с меня хотя бы спросят? Не с этими вашими почеркушками, господа! На стол их, живо! Повторять не буду!

Хорошо, когда есть репутация. Мне даже не пришлось доставать оружие.

Бумаги, которые, по процедуре, обязательно должны были (по закону) пройти мою вычитку, а также получить подпись и печать, выставляли допрос меня как обвиняемого, косвенно признающего свою вину за неспровоцированное нападение на государственных чиновников. То есть, Кадархиаллу. Синдикатовцы были указаны «неустановленными лицами», а общая картина от этих «показаний» могла трактоваться очень вольно. Намного вольнее того, о чем мы говорили с Герцогом Дарквиллом, согласовываясь приход этой инспекции.

— Красиво написано, господа смертники. Оружие вон в тот угол кидайте, затем, будьте добры, воспользуйтесь наручниками, чтобы заковать друг другу руки. Мне нужно связаться с одним из Герцогов по поводу ваших художеств, так что, будьте добры подчиниться.

Кто бы не отдавал (или не передавал) приказ этому старшему инспектору, он выбрал человека, который понимал последствия провала своей авантюры, так американец, вместо того чтобы подчиниться, выхватил свой полуавтоматический пистолет и навел его на меня. Даже выстрелил четыре раза, пока я неторопливо к нему шёл, предупреждающе поглядывая на остальных. Такое смешное количество выстрелов перезаряженная защита вынесла без малейшего напряжения, а затем была короткая тонкая молния и глухой вскрик падающего на пол человека.

— Буду откровенен, — поднял я глаза на остальных, — У простых исполнителей шансы выжить есть. Инспектору крышка, но не здесь и не от моей руки, это решат в Вашингтоне. Оружие на пол, заковывайтесь. Я поговорю с Герцогом Дарквиллом, а затем мы перепишем все показания, заверим их печатями и подписью нотариуса, затем я выделю человека, который будет держать документацию, пока вы не доставите её назад, вместе с инспектором. Порядок действий ясен, господа? Все пройдет по закону.

С пуленепробиваемым человеком соглашаются куда быстрее, чем с обычным. Мне, конечно, было интересно, кто это из влиятельных людей меня решил подставить, так что пришлось разделить этот интерес с Дарквиллом. Герцог, у которого и так было полно проблем с Обществом, без всякого удовольствия отнесся к тому, что кто-то рядом решил сыграть в свою игру. Попросив меня передать разговорник капитану, сопровождавшему инспектора, Герцог отдал недвусмысленный приказ действовать в точности согласно моему плану, отдельно подчеркнув для повеселевших полицейских, что на этот раз нужно строго придерживаться законов.