— Хватит, охладитесь, — выдохнул я, садясь на плед, — Кость, присмотрись, моя жена разговорник под рукой даже здесь держит. Сколько раз ее вызывали, пока мы тут сидим? Два?

— Четыре уже, — кивнула супруга.

— Вот, — пожал я плечами, примирительно улыбаясь, — Видишь, даже я её не уговариваю, потому как дел у нас прорва. Кроме того, ты под защитой будешь. Всё равно ведь ненадолго. Нам бы первый матч по гритболу отыграть, волну пустить, а там и в Аркендорф переберемся.

Это была почти правда. Откопанные Фелицией счета сейчас были в процессе переоформления на мэрию города, а простолюдины из руководства вовсю бодались с Вашингтоном, не желая, чтобы графство оказалось расколото на десяток баронств. Местные ратовали устроить нечто вроде порто-франко, правда, такое бы произошло только в их влажных мечтах, никто отдельных зон создавать в и так нестабильной стране не собирался. Моё внимание ко всему этому требовалось ежедневно.

Про начинание Кристины и говорить не приходилось. Несмотря на мои действия, где осознанные, а где случайные, вся махина противодействия (точнее, растаскивания) Синдиката была построена моей мрачной черноволосой женой. И теперь она, как заправский дирижер, руководила советом из нескольких европейских высокопоставленных аристократок, уже обзаведшихся настоящими отрядами из ревнителей. Разумеется, в глубокой тайне. Эти отряды занимались ликвидацией наиболее богатых и развитых притонов и складов, что находила разведка. Действовать нужно было интенсивно и быстро, так как конкуренты вовсе не дремали. Даже Рао Тан уже что-то отхватил в Чехии.

Обрушив море информации на бедную светловолосую голову Константина, мы как-то потеряли из виду наших спортсменов, то есть Петра Васильевича и Пиату, причем надолго. Те появились, когда мы уже начали собираться, причем, судя по лицу Пиаты, весьма довольные чем-то, что произошло где-то в лесу. Значит, бывшая телохранительница и отморозок всё-таки нашли снова общий язык.

Целительная сила отдыха на природе.

Пикник перерос в безделье по возвращению на остаток дня, что было горячо одобрено всеми, кроме пытавшихся нам дозвониться. Не вылезающий из брони Красовский чувствовал себя все увереннее и уверенней в движениях, что не могло не радовать как меня, так и Пиату. Что глаз не видит — сердцу не жаль, а понимание, что внутри изящного скафандра человек без рук и ног, постепенно уходило.

Что же, хорошо отдохнули. А завтра снова в бой, настоящий, аристократический. Переговоры, переговоры и еще раз переговоры.

///

В разных расах, культурах и народах его чаще всего называли Обманщиком. Это приходило само собой, прозвище повторялось вновь и вновь, пока он, меняя лица и тела, путешествовал между мирами. Настоящее имя? Он давным-давно забыл его, выкинул за ненадобностью, как и память о своей смертной жизни.

Да, Обманщик когда-то, очень давно, был человеком. Вполне обычным смертным, которому не повезло заполучить частичку бога хитрости в свою душу, а затем не повезло еще сильнее тогда, когда он научился жить вечно. Сбрасывать смертные оболочки, перерождаться, проживать новые жизни раз за разом, пока, в конце концов, не стал могущественным бессмертным созданием, способным покинуть любую телесную оболочку и вселиться в новую… по своему желанию. В любой момент времени. А всё это время эссенция бога меняла его, изменяла, превращала…

Пока не родился Обманщик. Вечное существо, живущее лишь ради розыгрышей и интриг. По его слову возводились и рушились империи, вспыхивали внезапные войны и заключались самые противоестественные союзы, он, становясь все более верным своей новой натуре, воздействовал на миры лишь потому, что мог.

Это было… скучно. Невыносимо скучно, когда тебе нечего терять и нечего получить. Скольжение в тенях, конструирование лжи, плетение интриг, но без всякого смысла и пользы. Обманщик не стал богом, он был свободным странником, ведомым своими прихотями и импульсами, и это буквально… уничтожало его. Скучно, когда тебе ничего не надо. Скучно, когда тебе нечего терять. Скучно повторять раз за разом циклы…

Скучно, скучно, скучно… Ему не помогало ничего, даже стирание собственных воспоминаний. Вытирая собственную память до блеска, Обманщик ничего не мог поделать с тем, что уже отпечаталось у него в душе, поэтому невыносимо скучал, пытаясь придумать себе новую задачу, но неизменно чувствуя скуку. Было… было… было…

Жить вечным и неуязвимым — невероятно скучно.

Но как же становится интересно, когда тебя… зовутпоиграть!

Жизнь и бытие заиграли новыми красками, когда он понял, что принял участие в Игре с шутником куда большим, чем он сам! Игра по неведомым правилам, с неведомым количеством игроков, за приз, способный изменить Всё! О да…

Он погрузился в эту новую игру, забыв себя. Натурально забыв, начав чуть ли не с чистого листа. Это не было условием попадания Обманщика на Сердечник, скорее, проявлением его интуиции, желания выиграть. Странно? Не слишком, всё-таки, шепот души, на которой отметилось бесчисленное множество каверз и обманов, не должен быть загрязнен довольно однобоким опытом с последней жизни! Поэтому да, он начал с чистого листа, имея, как и все шулеры, небьющиеся козыри в рукаве. Игра началась.

Игра, правил которой никто не знал. Можно было предполагать, спекулировать, обманывать и запутывать, не зная, идёшь ли ты вперед, либо уже пятишься назад. Игра его поглотила, заставила вспомнить о том, как он когда-то жил простым смертным, опьянила этим, заворожила…