Некрасов и Турбины

Виктор Некрасов очень любил «Дни Турбиных». «Три, четыре, может, даже и пять» раз он видел довоенную мхатовскую постановку пьесы и минимум один раз – послевоенную постановку в театре Станиславского (она ему не понравилась).

На поиски «дома Турбиных» он устремился в 1966 году – после публикации «Белой гвардии». В некоторых источниках пишут про 1965 год, но это неверно: дата эта фигурирует в очерке, и она там оправдана – тогда в «Новом мире» был опубликован «Театральный роман». Небезосновательно считается, что пьеса Максудова – это как раз «Дни Турбиных» (другое дело, что сам роман был посвящён сложным отношениям драматурга и театра в связи с постановкой «Кабалы святош», и многие реалии относятся именно к этому периоду). Однако в «Днях Турбиных» сам по себе дом достаточно абстрактный – там он вообще не описан, а говорится только о квартире. Именно этим, видимо, объясняется заблуждение Некрасова, который первоначально считал, что дом Турбиных – № 19 по Андреевскому спуску (правда, понять это заблуждение можно – это красивый деревянный дом в неорусском стиле). То, что имеется в виду совершенно конкретное здание, видно только из романа.

Сама же публикация написанного тогда очерка стала оправданной после публикации «Белой гвардии» и «Мастера и Маргариты» – тогда имя Булгакова было заново переоткрыто и гремело по стране.

Естественным образом Некрасов направился на Андреевский спуск, и нашёл дом по тому самому адресу, который указан в романе (только там «Алексеевский спуск», которого в Киеве нет).

Сам Некрасов описывал первый визит в дом № 13 по Андреевскому спуску так:

«Войдя во двор, я робко позвонил в левую из двух ведущих на веранду дверей и у открывшей её немолодой дамы-блондинки спросил, не жили ли здесь когда-нибудь люди по фамилии Турбины. Или Булгаковы.

Дама несколько удивлённо посмотрела на меня и сказала, что да, жили, очень давно, вот именно здесь, а почему меня это интересует? Я сказал, что Булгаков – знаменитый русский писатель, и что всё, связанное с ним…

На лице дамы выразилось ещё большее изумление.

– Как? Мишка Булгаков – знаменитый писатель? Этот бездарный венеролог – знаменитый русский писатель?

Тогда я обомлел, впоследствии же понял, что даму поразило не то, что бездарный венеролог стал писателем (это она знала), а то, что стал знаменитым…»

Дамой-блондинкой была Инна Васильевна Кончаковская, в девичестве Листовничая, – дочь бывшего владельца дома Василия Павловича Листовничего, выведенного в «Белой гвардии» под именем Василисы – Василия Лисовича.

Удивительно, но Инна Васильевна жила в том же доме. Только перебравшись на второй этаж, в одну из квартир, на которые была перегорожена булгаковская семикомнатная. Правда, «Белую гвардию» она тогда не читала, но её сын смотрел «Дни Турбиных», когда МХАТ приезжал в Киев. Во мхатовском варианте пьесы Василисы нет (его «реабилитировал» Владимир Басов в фильме 1976 года).

Когда же Инна Васильевна познакомилась с произведением, её возмущению не было предела. В изложении Бориса Ямпольского это выглядело так: «Не могу о своей претензии к Мише умолчать. Наши отношения с Булгаковыми – и не только с Афанасием Ивановичем, Варварой Михайловной, но и с Мишей – никак не предвещали такой карикатуры на нас, то есть на папу. Такого, можно сказать, пасквиля…»

Позже Анатолий Кончаковский (однофамилец мужа Инны Васильевны) смог примирить её с памятью писателя. Тем более что она в детстве действительно дружила с младшими Булгаковыми, прежде всего – с Лелей (Еленой Афанасьевной, в замужестве – Светлаевой). Благо, они были сверстницы – 1902 года рождения.

В результате Инна Васильевна до самой своей смерти в 1985 году была неофициальным «хранителем» «дома Турбиных» и только четыре года не дожила до открытия музея. Зато она была свидетелем установки на доме мемориальной доски в 1982 году. Характерная «булгаковщина» – мастера, руководившего бригадой, устанавливавшей доску, звали… Михаил Афанасьевич!

А начало всему этому было положено визитом Виктора Некрасова в 1966-м…

Лампа с зелёным абажуром