Мередит не успел ответить, как в дверь постучали и в кабинет вошел полицейский в форме. Отдав честь, он протянул комиссару толстый конверт.
— Из вашего офиса просили срочно передать. Мне сказали, что вы здесь, сэр.
Мередит принял конверт и прочитал адрес. Все правильно. Пометки «срочно» и «лично в руки». Он взял со стола тонкий стальной нож и вскрыл конверт. Там были три-четыре странички рукописного текста.
«Мой дорогой Т.Х.», — начиналось письмо, написанное знакомым почерком.
Мэнсус наблюдал, как хмурились брови комиссара, как тот в изумлении открыл рот и быстро взглянул на последнюю страницу. — О Боже, — наконец воскликнул он. — Письмо от Лексмана!
Дрожащей рукой Мередит перебрал страницы и вернулся к началу письма. Оно было написано сегодня. Вместо обратного адреса стояло краткое «Лондон».
«Мой дорогой Т. Х. Не сомневаюсь, что вы будете поражены, получив это письмо, так как большинство моих друзей давно потеряли надежду увидеть меня еще раз на этой грешной земле. К счастью или несчастью, я все еще жив и лелею мысль о встрече с вами. Прошу извинить меня за некоторую сумбурность мыслей, но я пишу это письмо в гостинице у вокзала Черинг-Кросс, куда я только что прибыл. Я не собираюсь здесь останавливаться и сообщу свой новый адрес, как только определюсь с жильем. Мне пришлось очень многое пережить за последнее время. Хочу поделиться с вами печальной вестью — моя милая супруга скончалась за рубежом шесть месяцев назад. Мне очень трудно об этом говорить, так что прошу еще раз извинить меня за обрывочность мысли.
В настоящий момент я обращаюсь к вам как к официальному лицу. Поскольку я все еще считаюсь преступником, я решил сдаться в руки правосудия, причем сделаю это сегодня же вечером. У вас был совершенно замечательный помощник по имени Мэнсус. Именно к нему я хочу обратиться сегодня в 22.15. В любом случае, дорогой Т.Х., я не желаю, чтобы вы были замешаны в этой печальной истории, и если вы разрешите мне обратиться непосредственно к Мэнсусу, я буду вам очень признателен.
Я знаю, наказание за мой проступок не будет слишком суровым, так как указ о помиловании вышел за сутки до побега. Больше мне рассказывать нечего, скорее, не хочется вспоминать то, что происходило со мной в последние два года. Несчастья валились на мою семью одно за другим, и Бог был милосерден к моей супруге, призвав ее к себе.
Видели ли вы Кару в последнее время?
Прошу вас передать Мэнсусу, что я буду у него между десятью и половиной одиннадцатого вечера. Пусть он предупредит дежурного, чтобы тот пропустил меня к нему в кабинет.
С неизменным уважением, искренне ваш
Мередит еще раз прочитал письмо и поднял на Мэнсуса озабоченный взгляд.
— Бедная девочка, — тихо произнес комиссар и протянул письмо Мэнсусу. — Он хочет иметь дело с вами, так как боится, что наша дружба может сказаться на результате расследования. В любом случае я буду в это время у вас.
— И будете участвовать в расследовании?
— Расследования не будет. Я привезу акт о помиловании. Министр уже принял решение удовлетворить мою просьбу.
С этими словами Мередит вышел. По дороге к Уайтхоллу он еще раз обдумал все факты, содержавшиеся в письме Джона. Стоял сырой февральский вечер, моросил мелкий дождь, от пронизывающего восточного ветра не спасал даже плотный на подкладке плащ. Наконец он добрался до своего офиса.
На пороге он чуть не столкнулся с женщиной, очевидно, не из бедных, одетой в котиковую шубку и совершенно нелепую шляпку.
— Здравствуйте, — растерянно произнес комиссар, — вы кого-то ожидаете?
— Мне нужен мистер Мередит, — сказала посетительница обиженным тоном дамы, которой приходится оправдываться за то, что она пережила свои лучшие времена.