Суперинтенданту Мэнсусу был выделен небольшой офис в самом Скотланд Ярде. Мэнсус постоянно жаловался, что его офис превратился в клуб, куда считали своим долгом забежать «на огонек» все свободные от службы полицейские. В день, когда мисс Холланд подверглась таким испытаниям, сыщик из отдела «Д» привел к Мэнсусу чью-то совершенно перепуганную служанку, которая предстала перед суперинтендантом в позе весьма словоохотливой кающейся грешницы. Поскольку для него это было не в новинку, Мэнсус спокойно отнесся к поведению посетительницы.

— Будьте добры, заткнитесь, — с присущей ему вежливостью попросил Мэнсус. — Отвечайте на вопросы, так будет быстрее и лучше для всех нас. Вы служили у леди Бартоломью, не так ли?

— Да, сэр, — прохныкала, утирая слезы, Мэри Энн.

— И вас поймали при попытке сдать в скупку золотой браслет, принадлежащий вашей хозяйке?

Служанка всхлипнула, кивнула в ответ и громко запричитала: — Да, сэр, но я за него почти рассчиталась с леди Бартоломью. Она не платила мне жалованье уже два месяца, а для этого иностранца ей не жалко тысяч фунтов. Бедный сэр Уильям. Если бы он знал правду о ее похождениях — карты, история с табакеркой! Как вы думаете, что бы он сделал? Я буду бороться за свои права! Если она может давать тысячи фунтов этому негодяю Каре, пусть и мне платит, как положено…

Мэнсус дернул головой.

— Вниз, в камеру, — кратко приказал он, и рыдающую неудачницу-воришку увели.

Через три минуты Мередит был уже в курсе дела — Мэнсус вкратце доложил ему содержание беседы с Мэри Энн.

— Это очень важно, — согласился комиссар. — Подайте-ка сюда эту камеристку.

— Кого?

— Служанку, служанку, Мэнсус. И побыстрей!

Когда девушку привели, она была на грани обморока.

— Принесите чашку чая, — приказал комиссар. — А вы, Мэри Энн, успокойтесь и постарайтесь забыть все, что с вами произошло.

— О, сэр, — зарыдала она, упав на предложенный стул, — я никогда еще не попадала в такое положение.

— Вам действительно не повезло.

— Меня все так уважали…

— Оставьте, — устало отмахнулся комиссар. — Расскажите мне правду о леди Бартоломью и деньгах, которые она давала Каре.

— Две тысячи фунтов, по тысяче за два раза.

— Говорите правду, только в этом случае я смогу выпустить вас отсюда.

Прошло довольно много времени, прежде чем Мередит смог отсеять сор из пламенных тирад Мэри Энн. В общем он пришел к выводу, что история, рассказанная служанкой, вполне правдоподобна. Леди Бартоломью занимала деньги у Кары, чтобы рассчитаться с долгами. В залог она оставила ему драгоценную табакерку, которую отцу ее супруга, врачу по профессии, подарил за оказанные услуги один из европейских монархов. По ее словам, табакерка была вся в голубой эмали и золоте. На крышке была надпись на иностранном языке, причем буквы были выложены бриллиантами. Общую сумму долга леди Бартоломью Мэри Энн назвать не смогла. Она знала, что ее хозяйка уплатила ему две тысячи фунтов, но пребывала в очень расстроенном состоянии, ибо Кара отказался вернуть табакерку.