Не чинясь, я скинул фуражку и присел.

— Судя по всему, вы наш новый судебный следователь? Опыта, как я думаю, у вас нет? — спросил Лентовский. — Образования юридического тоже?

Про образование я с отцом говорил, тот только руками замахал и захохотал. Мол — в России половина прокуроров не имеют юридического образования. Даже в Санкт-Петербурге встречаются и семинаристы бывшие, и выпускники совсем иных специальностей. Кажется, юристов университеты выпускают, но куда выпускники деваются? В провинции вообще никто не желает работать. Да что там про прокуроров говорить, если даже у судей иной раз нет нужного образования? А выпускник гимназии, с тремя курсами физмата, он человек грамотный. Законы Российской империи изучит, а нет — старшие товарищи подскажут.

— В Новгороде консультировался со знающими людьми, но о службе имею самые поверхностные представления, — признался я. — Очень рассчитываю, что коллеги помогут мне вникнуть в суть дел, а там уже и сам начну работать.

Его Превосходительство покивал, потом подтащил к себе вскрытый пакет с раскрошенными сургучными печатями. Покопавшись, вытащил из него еще один пакет, поменьше.

— Почту я только вчера получил, с приказом губернатора о вашем назначении ознакомился, но все прочие документы ене успел прочесть, — сказал Лентовский, словно бы оправдываясь.

Из тонкого конверта Председатель суда вытащил несколько бумаг. Этих бумаг я в руках не держал, но со слов батюшки знал, что там должен быть мой формулярный список — главная святыня для чиновника, а также копии документов о крещении, об образовании и выписка из Дворянской книги.

— Так, — сказал Николай Викентьевич, раскрывая формулярный список. — Коллежский секретарь Чернавский Иван Александрович, от роду имеет двадцать лет, вероисповедания православного, знаков отличия не имеет, содержания от казны не получает.

Согласен. Знаков отличия у меня нет и содержания я еще не успел получить. Вся надежда на жалованье. И еще — убрать из лексикона слово зарплата. Здесь такого слова еще не знают.

А Лентовский продолжал читать:

— Из какого звания происходит — из потомственных дворян. Род Чернавских вписан в VI часть родословной книги Новгородской губернии.

Прочитав эту запись, председатель суда вскинул на меня удивленный взор:

— Вы из Рюриковичей или из Гедеминовичей? Или бояре в роду были?

Я, пока сидел дома, под «домашним арестом», успел кое-что прочесть по собственной генеалогии. Интересно же. Поэтому ответил просто, но твердо, соблюдая достоинство «столбового дворянина»:

— Нет, Чернавские из простых дворян, нетитулованных. Но первое упоминание о них еще при Василии Темном. Мы просто служилые люди. Куда пошлют, там и служим.

— Вот оно как, — хмыкнул Лентовский и снова зашелестел листами. — Есть ли имение? У самого нет, но у родителей имеются имения в Новгородской, Псковской и Владимирской губерниях. Отец также владеет каменным домом с двумя флигелями и службами в Новгороде.

Вон оно как. А я и не знал, что мои родители такие крутые помещики. Сколько у нас до революции осталось? Тридцать четыре? В принципе, не так уж и мало. А там все имения отойдут народу. Я эти имения не видел, так что, пока не жалко.

— Подождите-ка, — остановился Николай Викентьевич. — Выходит, что ваш батюшка — вице-губернатор Новгородской губернии Александр Иванович Чернавский?

— Так точно, вице-губернатор, другого батюшки у меня нет, — скромно сказал я, потупив очи. А он что, сразу не понял? Я же не виноват, что родился в семье вице-губернатора? Ну, может, здешний отец в ту пору еще им не был, но все равно, сын за отца не отвечает.

Лентовский же, будто мысли мои подслушал: