Не замечая холода, Девкалион передвигался по засыпанному снегом городу так, как умел двигаться лишь он один. Жуткая молния, более двух сотен лет назад пробудившая его к жизни в самой первой лаборатории Виктора, наделила его также иными способностями, в том числе и глубинным пониманием квантовой структуры реальности, интуитивным знанием базового плетения ткани, составляющей все сущее. Он знал: Вселенная неизмеримо огромна и при этом до странности тесное место. Ему было известно, что расстояние являлось фактом и иллюзией одновременно. На самом деле каждая точка Вселенной располагалась в шаге от любой иной точки. Тибетский монастырь по другую сторону мира от Рейнбоу-Фоллс в то же время находился на расстоянии шага, следовало лишь знать, как сделать его.

Девкалион знал, поэтому в мгновение ока перенесся из переулка за булочной Джима Джеймса на крышу театра Рейнбоу.

Этот город с пятнадцатью тысячами душ населения обладал атмосферой Старого Запада, потому что множество его построек датировалось концом девятнадцатого – началом двадцатого века; у них были плоские крыши с парапетами, подобными тем, за которыми в старых фильмах любили прятаться плохие парни во время перестрелок с шерифами.

Ни единое здание города не имело более четырех этажей, а театр считался одним из самых больших строений. С этого пункта наблюдения, высоко поднятого навстречу падающему снегу, Девкалион мог видеть восточную и западную стороны Коди-стрит. Бóльшая часть заведений по причине метели закрывалась рано, но рестораны и бары оставались ярко освещенными. Вдоль обочин стояло совсем мало машин; интенсивность движения сильно сократилась в сравнении с тем, какой была всего полчаса назад.

Большой автофургон с темно-синей кабиной и белым грузовым отсеком двигался по Коди-стрит, как и три других авто. Остальные фургоны, идентичные этому, осуществляли миссию в других частях города. Чуть раньше Девкалион осознал суть задания, выполняемого парными командами экипажей репликантов с суровыми глазами: транспортировка захваченных жителей Рейнбоу-Фоллс к местам, где они будут убиты.

Жертв заменяли двойники, созданные в вотчине Виктора, расположенной где-то по ходу Шоссе 311. Местные называли его Шоссе Конца Света, это была петля широкой двухполосной дороги протяженностью в двадцать четыре мили, проложенной во времена холодной войны. Как выяснилось, дорога не исполняла никаких других функций в этой отдаленной лесистой местности, кроме соединения подземных ракетных шахт, закрытых после распада Советского Союза. В некоторых случаях шахты забросили, а какие-то помещения, имевшие пониженную влажность, продали корпорациям для хранения особо секретных документов. Множество местных не сомневались в том, что эти шахты – лишь малая часть того, что таилось вдоль Шоссе Конца Света, и что глубже находятся подземные бункеры, построенные таким образом, чтобы выдержать несколько прямых ядерных ударов. На сей раз найти логово Виктора будет очень нелегко.

Первыми людьми, которых заменяли репликантами и убивали, конечно же, являлись работники полицейского управления и те, кто был при власти. Виктор начнет захватывать город сверху и работать по нисходящей до последнего ничего не подозревающего жителя.

Девкалион уже видел плененных работников телефонной компании, которых направляли в один из сине-белых фургонов, после чего отвозили к складу для уничтожения.

Когда грузовик, ехавший по Коди, повернул на север, на Рассел-стрит, Девкалион безбоязненно и волшебно шагнул прямо с крыши театра на рифленую сталь ступеньки у пассажирской дверцы грузовика. Сидевший рядом с водителем удивленно повернул голову. Крепко вцепившись в ручку на стене кабины, Девкалион рывком открыл дверцу, проема которой едва хватало для его огромного тела. А затем сунул одну руку внутрь, схватил за горло сидящего рядом с водителем, раздавливая трахею, сдернул его с сиденья и вышвырнул на заснеженную улицу так, словно тот весил не больше пустотелого пластикового манекена из магазина одежды.

– Пристегиваться надо, – пробормотал он.

Чуть раньше этим вечером он обнаружил, что нынешнее поколение созданий Виктора куда слабее тех, которых желающий стать богом производил несколько лет назад в Новом Орлеане.

Тех существ с трудом брал даже «Урбан Снайпер», дробовик, применяемый исключительно полицией и стрелявший пулями, а не крупной дробью. Эти же репликанты из Монтаны были крепче обычных людей, но для Девкалиона, намного превосходившего их по силе, оставались легкой добычей.

Движение грузовика отшвырнуло дверцу обратно на гиганта, но он обладал невероятной способностью терпеть боль. Вновь распахнув дверцу, Девкалион ввинтился на пассажирское сиденье и захлопнул ее за собой.

Ликвидация одного из парной команды и проникновение в транспорт заняло считаные секунды. Сбитый с толку водитель начал тормозить, лишь когда увидел, как партнера выдергивают из кабины. Девкалион, потянувшись к ключу, выключил мотор.

Удивленный, но не испуганный – эти новые репликанты, похоже, были бесстрашными, – водитель взревел и, сжав правую ладонь, ударил гиганта кулаком, но тот перехватил эту руку на середине удара, вывернул ее и сломал в запястье.

Водитель хрюкнул, однако не вскрикнул от боли. Грузовик продолжал двигаться по инерции, Девкалион же обхватил левой ладонью затылок противника, ударяя репликанта лицом о руль. Он бил его снова, снова и снова, всего дважды задев клаксон.

Петляющий грузовик быстро потерял инерцию, переднее левое колесо наехало на обочину, с трудом взобравшись на нее, и водитель прекратил сопротивление. Фургон наконец заглох, мягко ткнувшись передним бампером в фонарный столб.

Девкалион не сомневался, что репликант уже мертв, но для верности обхватил его удушающим захватом и сломал ему шею.

Два этих убийства нельзя было назвать убийствами. Истинные душегубства являлись прямым преступлением против человечества. Данные же образцы из ныне действующей лаборатории Виктора людьми не были ни в каком смысле этого слова. Мерзость. Монстры. Лабораторные крысы.

Девкалион вовсе не ощущал вины за их уничтожение, поскольку он в конечном итоге был тоже монстром, более ранней моделью в производственном ассортименте Виктора. Возможно, он в некотором роде очистился от скверны своих давних преступлений и возвысился благодаря векам страдания. Его можно было даже назвать монстром со священной миссией, но все же по сути монстром, продуктом гордыни Виктора, созданным из тел повешенных преступников как оскорбление Богу.