Глаза Ремо улыбаются, хотя его губы не шевелятся. Он берет плед с моей стороны и откидывает его назад, а затем укладывает меня туда. Толкнув меня в плечо, чтобы уложить обратно, он подтягивает плед под мой подбородок.

— Давай, спи.

Он подталкивает меня под подбородок, притягивая к себе. Я позволяю ему двигать собой, но осторожно, чтобы не причинить ему боль.

Я лежу и смотрю, как закрываются его глаза и выравнивается дыхание. Его огромные плечи и широкая грудь охватывают меня, заставляя чувствовать себя маленькой, защищенной и… любимой.

Мне становится жарко и влажно, когда я вспоминаю слова Ремо. Его слова, его прикосновения, его мягкий грязный шепот снова и снова повторяются в моей голове, и я сжимаю бедра и ерзаю. Меня беспокоит, что завтра я не смогу сосредоточиться на работе.

Это был первый раз, когда он так прикасался ко мне после того, что он сделал. И мое тело, лишенное какого бы то ни было похотливого контакта с ним, звало, умоляло, звало его по имени. Оно мурлыкало от того, как он прикасался ко мне.

Это было грубо, жестко и доминирующе, но что такое его прикосновение, если оно не пропитано жестокостью, которой он окутывает себя?

Ремо спит, но я постоянно просыпаюсь, чтобы проведать его. Ночью я наполняю его стакан водой и постоянно проверяю температуру. Я почти не сплю из-за беспокойства, и когда наступает утро, я устала и не в своем уме, но, по крайней мере, Ремо выглядит хорошо, как будто все в порядке.

— Ты выглядишь так, будто даже не спала, — говорит мне Ремо, направляясь в ванную.

Я только вздыхаю, массируя лоб. Я чувствую, как начинает болеть голова.

Схватив новую марлю и мази, я стучу в дверь ванной. Открыв ее, я вижу Ремо, на котором были только штаны для сна. Посмотрев на то, что у меня в руках, он медленно открывает дверь пошире.

— Позволь мне помочь тебе, прежде чем я уйду на работу. Я не могу спорить с тобой, если ты решишь уйти сегодня, но я приду тебя проведать. Понял?

Нащупав конец обертки, я медленно снимаю ее с его груди, проводя руками по его груди. Каждый раз, когда мои пальцы касаются его кожи, живот напрягается.

Мои щеки словно горят. Я чувствую, как они горят, и ничего не могу сделать, чтобы остановить это.

Никто не говорил мне, что любить так больно. Никто не сказал мне, что это будет жгучая боль внутри меня. Огонь, который я не смогу унять, даже если захочу.

Когда я снимаю последнюю часть марли, мои руки тянутся к маленькой белой подушечке с красным пятном на ней. Я медленно отклеиваю ее, следя за реакцией Ремо, чтобы понять, не больно ли ему.

Четыре шва. Нет, их шесть.

Шесть швов.

Моя грудь сжимается, и жгучее пламя обжигает мою кожу до такой степени, что ожог проникает в органы, воспламеняя их.

Я прикусываю губу, чтобы сдержать слезы. Как сильно это было больно? Что он чувствовал, когда ему было больно, когда он лежал, истекая кровью, когда его пронзила деталь автомобиля?