Как мне набраться смелости и сказать ему, кто стоит за этой аварией? Как я скажу ему, что он мне нравится и я не хочу разводиться? Я хочу держаться за это. Я хочу удержать Ремо.

Время идет.

Он зажег во мне чувство, которое можно описать только как восхищение, даже как любовь.

Ухватившись за столешницу в ванной, я смотрю на себя в зеркало.

Почему он сдерживается?

Мои тусклые карие глаза чуть ли не мерцают, ловя свет. Мои щеки слегка раскраснелись и приобрели розовый оттенок. Мой взгляд падает на расстегнутые пуговицы моего джемпера. Мое декольте показалось.

Мой взгляд падает на темноту за окном, затем на выключенную лампу на столе Ремо, когда я выхожу из ванной, и у меня возникает идея. Положив ноутбук обратно на прикроватную тумбочку, я закрываю шторы, затем поворачиваюсь и направляюсь к Ремо, который разговаривает по телефону.

Его глаза притягиваются ко мне как магнитом. Его взгляд опускается вниз по моему телу, а затем поднимается обратно. Я просто улыбаюсь ему и наклоняюсь так, чтобы он мог хорошо рассмотреть мой джемпер, а затем щелкаю выключателем, чтобы включить лампу.

Его взгляд пронзает меня насквозь, зажигая цветы в моем сердце. Я сгораю для него.

Я сглатываю, стараясь не сделать ничего странного. Я поднимаю глаза, и наши взгляды соединяются. Словно замысловатые замки. Я резко вдыхаю, чувствуя, как в его глазах разгорается вожделение.

— Тебе что-то нужно, Ремо?

По тому, как он смотрит на меня, я догадываюсь, куда направлены его мысли.

— Да, черт возьми, — прохрипел он. Он хватает меня за запястье и тянет так, что я падаю к нему на колени.

— Ремо! — Я вскрикиваю, пытаясь вырваться — я не хочу причинить ему боль, — но он держит меня крепко, так крепко, что я не могу пошевелиться. Ни на дюйм.

В панике я смотрю вниз на его повязку.

— Тебе больно, — пытаюсь я вразумить его, но безуспешно.

Когда я наконец поднимаю глаза, спокойное выражение лица Ремо меняется. В его глазах горит темное, собственническое, плотское желание. Темные ресницы создают дом для теней в его глазах.

От него так и веет животной силой и властью. Его грудь больше не прикрыта рубашкой. Вены на руках проступили, подчеркивая россыпь волос, разбросанных по предплечьям. Мой взгляд останавливается на мускулах его груди и пресса. Каждый сантиметр его кожи навевает мне фантазии о нем.

О том, как он грубо входит в меня, заставляя принять его большой член, о том, как он использует меня для своего удовольствия. Темное желание бурлит в моем животе.

— Ты не можешь притворяться, будто ты такая милая, — прорычал он, рукой притягивая меня к себе, пока мои груди не оказались прижаты к его груди.