И я улыбаюсь в ответ, чувствуя, как мои щеки приподнимаются только для нее.

— Я принесла тебе твои любимые тако, Аврора!

Я вздыхаю, когда Камари заходит в дом уже в третий раз за неделю.

Я сказал Авроре не ходить на работу по крайней мере неделю, и я тоже взял отгул. Без меня компания не развалится и за неделю. И я заботился о ней. Я пережил все ее кошмары. Я обнимал ее по ночам, целовал и давал ей почувствовать себя любимой, так что у нее не было времени задаваться вопросом, остаюсь я или нет.

Уйти невозможно.

Венеция очень помогает мне, ходит в офис днем, чтобы было чем заняться. Вечером она возвращается поздно, полная энергии, и помогает нам с Авророй готовить.

За несколько дней они с Авророй сблизились.

Взрослость Венеции в восемнадцать лет оставляет меня в недоумении. Она говорит с таким знанием дела, что мне хочется докопаться до нее, чтобы понять, почему она такая, какая есть.

Пока что я оставляю ее в покое.

У Хелиа есть свои дела, о которых нужно позаботиться. Например, сохранить жизнь Дэймону, пока я не буду готов к нему.

— Хватит вздыхать, Ремо. То, что ты ее муж, еще не значит, что ты все знаешь.

Камари поднимает подбородок и с ухмылкой проходит мимо в сторону кухни, где Аврора сегодня печет клубничный чизкейк.

— Камари, о боже! Это тако от Карлоса?

— Да! Я взяла достаточно, чтобы набить наши желудки.

Их голоса приглушаются, пока они занимаются своими делами, а я сосредоточиваюсь на экране ноутбука, проверяя электронную почту.

— Ремо?

Я поднимаю голову и вижу, что в дверях гостиной стоит Венеция.

На ней черное платье с черными колготками, а ее волосы выпрямлены. Должно быть, она только что вернулась из офиса, иначе на ней были бы треники и толстовка.

— Могу я спросить тебя кое о чем?