Я киваю, внимательно наблюдая за ней. — Ты что-то натворила? Ты облажалась на работе?

— Что? Нет.

Она насмехается, подходит ко мне и опускается рядом со мной на диван.

— Ты связывался с мамой и папой? Вообще?

Она смотрит на меня немигающими глазами.

— Ты же знаешь, я с ними не разговариваю и вообще их не навещаю. На самом деле, единственное, что я буду делать, это сообщать им, кто их туда поместил.

Она вопросительно наклоняет голову.

— Я скрывал это от глаз общественности, но я посадил их в тюрьму. Мой друг помог мне убрать их с дороги. Они испортили слишком много моей и твоей жизни, — ворчу я, отводя взгляд.

Я знаю, что она не скучает по ним и не хочет их видеть, так что это любопытство по отношению к ним немного сомнительно.

— Как ты думаешь… Можешь ли ты записать свое и Авроры имена в качестве моих опекунов? Даже если мне уже восемнадцать, я все равно хочу, чтобы оба ваших имени были моими опекунами и контактными лицами в чрезвычайных ситуациях.

Мои руки все еще лежат на клавиатуре, а сердцебиение участилось. Я слышу, как оно болезненно бьется, когда сглатываю. Это действие похоже на удары гвоздями по меловой доске. В глазах появляется жжение. Мысль о том, что она чувствует себя в безопасности рядом с нами даже спустя такое короткое время, разрывает сердце даже мне.

— Да. — Я отрывисто киваю, не в силах отреагировать на ее просьбу.

— Аврора согласна?

Поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, и вижу маленькую девочку, которую бросили на столько лет. Ей нужно чувство безопасности над головой. Она хочет быть уверена, что мы будем рядом с ней.

— Спроси ее, но я знаю, что она скажет "да". Ты знаешь, что она уже так сильно тебя любит. Ты для нее как сестра, и твое присутствие здесь помогает ей не поддаваться мрачным воспоминаниям.

Мы рассказали Венеции о том, что случилось с Авророй, как в прошлом, так и недавно; не потому, что нам это было нужно, а потому, что мы не хотели держать ее в неведении. Мы хотели, чтобы она знала, что она — наша семья, что она тоже может поделиться с нами своими проблемами. И мы хотели, чтобы она знала правду о том, кто мы с Авророй, чтобы она никогда не сомневалась в нашей преданности ей.

— Я тоже ее люблю. Она замечательная, и я надеюсь, что она поправится, потому что я хочу видеть вас обоих счастливыми и здоровыми.

— Не слишком ли ты эмоциональна? — поддразниваю я, поднимая бровь.

Она смеется и толкает меня в плечо.