— Он был охотником на нечисть. Так что в каком-то смысле — да. Егерям — компактную версию меча, гореломам — проклятие.

— Тоже компактное?

Гурьба посетителей потихоньку переместилась в сторону, изучая остальные картины и обмениваясь новыми способами быстрого обогащения за счет мифических Замковых сокровищ. За спиной усталого владельца меча зыбко и вечно тлел горизонт, обозначая мертворожденное утро. Даже освещенное солнцем, полотно оставалось темным.

Перед картиной задержалась только коротко стриженная девушка, показавшаяся Яну поначалу подростком. Она стояла, сцепив руки за спиной, и уставилась на картину, словно в окно. Не рассматривая полотно, а глядя внутрь. С печальной серьезностью.

— Они не хотят…

— Что? — машинально отреагировал Ян, не сразу сообразив, что девушка просто думает вслух. Но теперь он привлек ее внимание.

— По преданию любой из гореломов может снять свое проклятие, если спустится вниз и вернет свою душу, — девушка посмотрела искоса. — Вы слышали, чтобы кто-нибудь из них пытался это сделать?

Сам не зная с чего, Ян поддался на провокацию:

— Если б все было так просто, то разве остались бы на земле еще гореломы?

— А вы думаете, что каждый из них действительно мечтает снять свое проклятие?

— Любой нормальный человек захотел бы избавиться от такого дара, — Ян вдруг не без удивления осознал, что уклонился от прямого и однозначного ответа.

— Вы считаете их нормальными? — собеседница повернулась, глядела теперь уже прямо и испытующе. Глаза у нее были большие, прозрачные, но темные. Как глубокая вода.

— А вы — нет?

— Думаю тем, кому приходится вести подобный образ жизни, трудно сохранить душевное равновесие.

— У них же нет души… — Ян криво усмехнулся. — И вообще, это всего лишь легенда.

— Зачем гореломам возвращать себе душу? Чтобы позволить себе любить, не опасаясь погубить? Чтобы страдать, как все? Переживать, отчаиваться, верить? Гораздо проще считать это легендой. Избавляет от необходимости что-либо менять.

— Некоторые вещи невозможно изменить или отменить. Даже у обычных людей желание сберечь своих близких часто приводит к несчастьям. Особенно для тех, кого они так берегут.

— По-моему, все равно стоит сражаться за того, кого любишь. Вопреки обстоятельствам и проклятию. И у вас получится защитить его от любых бед. И в первую очередь от себя самого.

— Скажите это родителям, чьи дети умирают в хосписе.

— Я не скажу им это, — строго возразила девушка, резко выпрямившись и окатив Яна еще больше потемневшим взглядом. — Потому что им уже не нужны слова, а еще потому, что им это известно лучше меня. Они ведь не страшатся любить тех, кто обречен.