— Я бы с удовольствием поел и выпил, — ответил Маккул, — учитывая, что с тех пор, как была захвачена «Эсперанс», у меня во рту не было ни крошки.

Это было еще вчера. Этот человек не ел и не пил больше двадцати четырех часов.

— Я распоряжусь насчет еды и питья, — сказал Хорнблауэр, — что-нибудь еще?

— Тюфяк, койку, — что-нибудь, на чем я бы мог сидеть, — попросил Маккул, махнув рукой в сторону своего сундучка: — Я ношу славное имя, но не хотел бы, чтобы оно отпечаталось у меня пониже спины.

Сундук был сделан из красного дерева, а на массивной крышке было вырезано имя владельца — Б.И. Маккул — крупные, выпуклые буквы выступали над поверхностью.

— Я пришлю вам и тюфяк, — заверил Хорнблауэр.

В дверях показался незнакомый лейтенант.

— Я — Пэйн, из штаба флота, — представился он Хорнблауэру, — мне приказано обыскать этого человека.

— Конечно, — согласился Хорнблауэр.

— Я также даю вам свое разрешение, — милостиво проговорил Маккул.

Начальник корабельной полиции вместе со своими капралами вынужден был выйти из переполненной комнатки, чтобы Пэйн мог выполнить свою миссию. Хорнблауэр же остался и, вжавшись в угол, наблюдал. Пэйн действовал быстро и добросовестно. Он велел Маккулу раздеться донага и внимательно осмотрел и ощупал каждый из предметов его одежды — швы, ткань и пуговицы. Каждую вещь он сминал в руках, прислушиваясь — не раздастся ли шорох зашитой в подкладку бумаги. Затем он присел на корточки перед сундучком. Ключ еще торчал в замке. Повернув его, Пэйн откинул крышку. Мундир, рубашки, нижнее белье, перчатки; каждая из вещей была вытащена, проверена и отложена в сторону. Здесь же лежали два детских портрета, осмотру которых Пэйн уделил особое внимание — и ничего не нашел.

— То, что вы, по всей вероятности, ищете, — очень вежливо произнес Маккул — было выброшено за борт, прежде чем призовая команда поднялась на борт «Эсперанс». Вы не найдете ничего, чтобы могло повредить моим землякам, так что можете не утруждать себя лишними хлопотами.

— Можете одеться, — коротко ответил Пэйн и, кивнув Хорнблауэру, поспешно вышел.

— Да, это человек просто невероятной вежливости, — заметил Маккул, застегивая бриджи.

— Я позабочусь о выполнении ваших просьб, — сказал Хорнблауэр.

Он задержался только для того, чтобы еще раз самым суровым образом проинструктировать начальника корабельной полиции и его капралов, призывая их к бдительности, и поспешил наверх, чтобы передать приказания относительно пищи и воды для Маккула. Затем он вернулся. Маккул жадно выпил кварту воды и попытался откусить кусок корабельного сухаря с солониной.

— Ни вилки, ни ножа? — полувопросительно проронил он.

— Нет, — ответил Хорнблауэр абсолютно бесстрастным тоном.

— Я понимаю.

Было странно смотреть как человек, которого завтра должны повесить, неуклюже пытается откусить кусок твердого мяса.