После трех неверных поворотов и двух остановок с целью спросить дорогу лейтенант д’Агоста, наконец, сумел найти, как выбраться из лабиринта остеологического отдела и спуститься на первый этаж. Он пересек Большую Ротонду по направлению к выходу, шагая неспешно и пребывая в глубоких раздумьях. Его встреча с куратором Моррисом Фрисби оказалась пустой тратой времени. Впрочем, и другие допросы весьма скудно проливали свет на это убийство. После всех этих интервью д’Агоста все еще не имел ни малейшего понятия, как преступнику удалость уйти незамеченным.

Лейтенант бродил по музею с раннего утра, из результатов добившись только ломоты в ногах и боли в спине. Этот случай все больше напоминал типичный кусок дерьма — спонтанное и бессмысленное убийство, какие совершаются в Нью-Йорке чуть ли не каждый день. И каждый такой случай — настоящая заноза в заднице. Ни одна из найденных сегодня зацепок не помогла приблизиться к разгадке этого конкретного дела. Основная мысль заключалась в том, что Виктор Марсала был неприятным человеком, но хорошим работником. Ни у кого в музее не было причин убивать его. Единственным возможным подозреваемым оказался Брикстон, — ученый с летучими мышами — у которого с Марсалой состоялась большая перепалка два месяца назад. Но оказалось, что во время убийства его даже не было в стране. К тому же, он никак не подходил под типаж убийцы.

Члены команды д’Агосты уже опрашивали соседей Марсалы в Саннисайде, Квинс. Все описывали Виктора как тихого одиночку, который держался особняком. Девушки у него не было. Вечеринок он не устраивал. С наркотиками явно связывался. Что ж, если так, возможно, у него и друзей-то не было, кроме лаборанта Сандовала из остеологического отдела. Родители жили в Миссури и годами не виделись с сыном. Тело было обнаружено в темном, редко посещаемом помещении музея без бумажника, часов и наличных денег. У д’Агосты не было сомнений: основным мотивом было ограбление. Марсала сопротивлялся, тупица-преступник запаниковал, и в панике же совершил убийство, а после затащил тело в альков Брюхоногих моллюсков.

Хуже всего было полное отсутствие точных улик... при их наличии. Д’Агоста и его команда, фактически, уже утонули в них: на месте преступления в изобилии присутствовали волосы, частички кожи, отпечатки... потому что тысячи людей прошли по этому коридору с момента последней уборки, оставляя свои следы повсюду. Детективы д’Агосты просматривали видеозаписи с камер видеонаблюдения музея, но пока что не обнаружили ничего подозрительного. Две сотни сотрудников работали поздно вечером — чтобы заработать себе отгулы на будущее. Рассматривая картину в целом, д’Агоста начал ясно осознавать: ему придется ломать голову над этим делом еще неделю, а то и две, тем самым впустую тратя свое время на тщетное тупиковое расследование. Результаты его трудов подошьют к пузатой папке этого дела, и со временем его просто... заморозят. Это будет еще одно жалкое нераскрытое убийство — с мегабайтами допросов, оцифрованными фотографиями, анализами от SOC, — которое завалит базы данных полицейского управления Нью-Йорка тоннами лишней информации, подобно грязной воде у пирса, и эти все усилия не приведут ни к чему, кроме падения репутации лейтенанта.

Направившись к выходу и ускорив шаг, д’Агоста вдруг заметил знакомую тень — высокая фигура, облаченная в черный костюм, вышагивающая по мраморному полу, несомненно, принадлежала агенту Пендергасту.

Д’Агоста поразился, увидев его — особенно здесь, в музее. Он не встречался с Пендергастом с того званого ужина, на который агент ФБР пригласил его за месяц до его предстоящей свадьбы. Блюда и вина, которыми он их угощал, были словно из иного мира. Пендергаст приготовил все сам, заручившись помощью своей японской экономки. Еда была просто несравненной... по крайней мере, пока Лора не изучила детально меню и не поняла, что именно они съели: среди всего прочего им подали рыбьи губы и суп из потрохов морского окуня (Sup Birbir Ikan), или, к примеру, вареный говяжий желудок с беконом, коньяком и белым вином (Tripes à La Mode Caen). Можно сказать, что лучшей частью того званого ужина явился сам Пендергаст. Он оправился от трагедии, постигшей его восемнадцать месяцев назад, и вернулся из последующего за этим визита на горнолыжный курорт в Колорадо уже без признаков прежней бледности и мертвецкой изможденности. Теперь он выглядел здоровым — как физически, так и эмоционально — и поддерживал свой несравненный сдержанный вид.

— Эй, Пендергаст! — д’Агоста поспешил через Ротонду и схватил агента за руку.

— Винсент, — светлые глаза Пендергаста на мгновение задержались на д’Агосте. — Как приятно видеть вас.

— Я хотел снова поблагодарить вас за тот ужин. Вы действительно превзошли самого себя, и это много значило для нас. Для нас обоих.

Пендергаст рассеянно кивнул, его взгляд скользнул по Ротонде. Казалось, он был поглощен какими-то далекими раздумьями.

— Что вы здесь делаете? — спросил д’Агоста.

— Я приходил... проконсультироваться с куратором.

— Забавно. Просто я занимался тем же самым, — д’Агоста рассмеялся. — Как в старые добрые времена, а?