Бухбанд еще раз перебрал в памяти своих подчиненных. Остановился на двоих: Горлове и Гетманове. Оба новички. Сергей горяч, но сообразителен, а Яков более рассудителен и деловит. Хорошая пара, да и между собой они как будто подружились. Правда, опыта маловато на двоих. Но ведь подготовленных чекистов никто начальнику оперотдела не даст. И разве ссылками на неопытность поправишь ошибки? А их немало допустили в эти дни, если уж говорить откровенно.

Первая — арест Фабр. Конечно, в тех обстоятельствах Гетманов не мог поступить иначе. А что получилось? Насторожили тех, для кого эти лекарства предназначались.

Еще большей ошибкой был арест Акулова. Связи не выявлены, сообщники, как видно, тоже не доверяют теперь доктору. Впрочем, хорошо уже то, что проверяют его. Значит, в услугах Акулова нуждаются. Значит, рано или поздно снова попытаются использовать его. Надо ждать, не торопиться. А наблюдения не снимать.

Но Бухбанд понимал, что медлить нельзя. Кто-то собирает силы для решающего удара. Где этот кулак? Так называемый «Штаб»? Сообщники капитана Городецкого? Или все это звенья одной цепи?

Яков Арнольдович мысленно еще раз соединил эти звенья: медикаменты Фабр, убийство милиционера, листовки Городецкого, прокламация Кумскова, подписанные Кубанским и Терцевым. Сомнений не было. На Кавмингруппе возникла какая-то хорошо законспирированная контрреволюционная организация, которая имеет связи и за пределами курортных городов. Показания галюгаевского бандита, доставленного Гетмановым в губчека, подтверждали это предположение. Он сообщил, что подполковник Васищев как-то обмолвился о получении денег из Пятигорска и что в Святом Кресте кто-то готовит к будущей кампании продовольствие и обмундирование.

Усталость все-таки брала свое. Мелькали обрывки мыслей, чьи-то лица, и вдруг все куда-то поплыло, а потом исчезло совсем.

В соседней комнате застрекотал аппарат, и в дверях появился заспанный телеграфист:

— Яков Арнольдович! Владикавказ!

Бухбанд вскочил. Сна как не бывало. Одернув привычным жестом гимнастерку, он вышел из комнаты.

— Передайте: Долгирев в служебной командировке. Вас слушает Бухбанд.

Некоторое время аппарат молчал, словно на том конце раздумывали. Наконец он снова застрекотал, выталкивая узкую ленту.

Ориентировка серьезно встревожила Бухбанда. Значит, все его подозрения, все его догадки правильны. Значит, снова заговор, снова трудная и кропотливая работа.

Он прошел в кабинет, некоторое время стоял у окна, вглядываясь в ночное свинцовое небо, затем достал из стола листок и вывел сверху: «План операции». Крупным почерком он делал наброски, которые завтра уже должны стать приказом и привести в действие сложный механизм контрразведки. По тонким, чувствительным нервам его непрерывным потоком польется информация, которая в обработанном виде представит четкую картину второй, невидимой жизни города.