– А где бургомистр и члены городского совета?

– Они ушли первыми, сразу после того, как ещё какая-то русская железная птица взорвала верх башни Германа. Потом солдаты выпускали только их, купцов, и ремесленников побогаче. И лишь после этого они сами ушли. Я тоже в Совете, но я остался, чтобы поддержать порядок. Ведь каждый, даже самый бедный горожанин был создан Господом.

– Отец Юрген, а не могли бы вы послать людей, чтобы они вернули беглецов?

– Сделаю, ваше превосходительство. Но вряд ли так уж много вернётся. Они боятся.

Тех, кто не успел далеко убежать, насчитывалось около полутора тысяч. Ближе к вечеру начали подходить и подъезжать люди, одетые побогаче; кто был пешком, кто на телегах, кто верхом. Это были купцы, ремесленники, и даже трое учителей и двое врачей. Семь из вернувшихся оказались членами городского совета.

Мэр города был в числе тех, кто бежал одним из первых и так и не вернулся. Подумав, я назначил отца Юргена временным мэром города; тот неохотно, но согласился. Дав ему понять, что я хочу говорить с советом ровно через час, я пошёл в сопровождении ребят осмотреть город, вновь ставший русским.

Он оказался весьма мал, причём часть его так и не оправилась от шведского погрома 1581 года и находилась в руинах, включая и русскую церковь Божьей Матери на углу Ланге Гассе и Валльгассе, у самых Остзейских ворот. Дома внутри стен были построены в основном из кирпича, хотя городская церковь, ратуша, и несколько особняков были каменными. Дома бедноты располагались у стен, а также в Северном предместье; его подожгли мародёры после того, как те вынесли всё, что можно было вынести.

Час уже прошёл, и я пошёл на заседание совета, проходившее в Зале советов Ратуши. Первым делом, я продемонстрировал им бумагу от Густава, согласно которой к России отошли Нарва, Хунгербург и Нюслотт. В зале воцарилась тишина, и лишь через минуту кто-то спросил:

– Ваше превосходительство, а что будет с нами?

Конечно, я не знал, что будет делать новая администрация, которую должен был прислать Борис. Но, подумав, пообещал:

– На город накладывается обязанность вернуть русское имущество – развалины церкви и дома на северной стороне города. Они должны быть восстановлены. Далее, город обязан будет кормить свой гарнизон. Городское самоуправление будет подчинено правителю города, которого назначит Его величество царь Борис.

Нарвские купцы, принявшие российское подданство, будут иметь полное право торговать как в России, так и вне её пределов. Нарвские ремесленники пусть работают и дальше. Или, если кто хочет, может перебраться в Александров на Неве – нам нужны хорошие ремесленники.

– А что насчёт религии? – спросил отец Юрген.

– Кто захочет перейти в православие, получит такое право. Кто не захочет, может остаться лютеранином.

По тому, как разгладилось лицо пастора, я понял, что этот фактор был немаловажен для многих. Я же продолжил:

– Ваша дальнейшая задача – найти временное жильё и пропитание для тех, чьи дома спалили мародёры, и помочь им отстроиться.

Лица опять помрачнели, но отец Юрген, чуть помедлив, поклонился.

– И, наконец, где именно находятся склады провианта?

Оказалось, что практически все они расположены в Хунгербурге. Как оказалось потом, мои ребята, когда брали этот городок, оставили там достаточно сильный гарнизон, так что за сохранность складов можно было не опасаться.

Потом мы с Виталием и другими командирами отужинали с "отцами города" в Ратскеллере, подвале при ратуше. Еда была сытной, но непритязательной, зато пиво было весьма годным. Члены совета огорчились, узнав, что управлять городом буду не я, но я им пообещал посодействовать тому, чтобы их не утесняли. Распрощавшись с новыми российскими подданными, мы с ребятами отправились на джипе в Нарвский замок.