Она не ответила ему. Джок не давил на нее.
Почти через два часа Джок и Дейзи сидели в темном углу кафе для хиппи, высоко над Малибу. Их никто не узнавал; они потягивали кофе и смотрели на мерцающее пламя свечи, стоявшей в пустой, заплывшей воском бутылке. Оба мало говорили с того момента, когда Джок попросил Дейзи о помощи. Дрожащее пламя сообщало дополнительную грусть его голубым глазам. То ли из-за сочувствия к Джоку, то ли из-за собственного душевного разлада Дейзи внезапно тихо заплакала. Он вытер кончиками пальцев ее слезы.
— Извини, Дейзи. Я не хотел перекладывать на тебя мою проблему. Она на самом деле моя. Если ты сама не сделаешь ее твоей. Но в таком случае я обещаю тебе — это будет актерский опыт, который ты никогда не забудешь. И никогда о нем не пожалеешь. Ты сможешь гордиться им до конца своей жизни.
Расчувствовавшаяся Дейзи сидела с мокрыми глазами. В ней нуждались, ее умоляли — на сей раз из-за ее внутреннего содержания, а не из-за тела.
— Ты сделаешь это? — спросил он ее.
Через некоторое время она кивнула и произнесла:
— Да, сделаю.
Джок взял ее маленькую, холодную, напряженную руку, поцеловал пальцы, потом сжал обеими своими руками.
— Я хочу, чтобы мир один раз, хотя бы только один раз увидел настоящую Дейзи Доннелл. Люди полюбят ее еще сильнее, чем ту, которую они знают сейчас. Мы начнем работать над сценарием завтра днем. Я приеду к тебе и прочитаю вслух нынешний вариант. Потом мы возьмемся за дело!
Он поехал за желтым «фордом» до ее дома, проводил Дейзи до двери квартиры. В какой-то момент она могла пригласить его к себе, и он ответил бы согласием, но она не сделала этого. Они постояли, глядя друг на друга. Дейзи хотела верить Джоку. Его глаза говорили: «Верь мне, верь мне, верь мне». Она достала ключ. Финли взял его, отпер дверь, распахнул ее, включил свет и, убедившись в том, что с Дейзи все в порядке, протянул ей ключ. Девушка взяла его. Джок поднес ее руку к своим губам и поцеловал. Дейзи вошла в квартиру. Финли подождал, пока она не заперла дверь.
Джок вышел из холла в сад и вернулся к своему автомобилю, чувствуя, что Дейзи следит за каждым его шагом через щель в шторах.
Финли вернулся домой после полуночи. Несмотря на поздний час, он позвонил Марти. Агент уже засыпал, но его сон тотчас улетучился, когда Джок заговорил.
— Марти! Ты можешь позвонить в Нью-Йорк. Она согласна!
— Сегодня! — сказал Марти. — Сегодня она согласна. Подожди до завтра. Или просто несколько часов. Когда ты положишь трубку, она может позвонить и сказать, что передумала. Я не стану звонить в Нью-Йорк, пока не обрету уверенность.
— Она не передумает, — твердо сказал Джок.
— Послушай, малыш, я ее знаю. А ты — нет.
— Говорю тебе — на сей раз она не передумает! Можешь утром звонить в Нью-Йорк.
— Если бы я получал доллар всякий раз, когда режиссер или продюсер говорит мне это о ней!
— Потому что она испытывала страх, Марти. Боялась. Я не позволю ей бояться. С начала съемок у нее не будет времени на то, чтобы думать. Ей будет некогда испытывать страх. Марти, вот увидишь — она не станет больше бояться.
Со следующего дня Джок педантично следовал своему плотному, тщательно продуманному расписанию.