– Мамочка заболела? – дрожащим голосом спросил мальчик.
– С ней все будет хорошо. Не волнуйся. Иди спать.
Алик послушно вышел.
Женя поцеловал Полину в щеку, ласково провел рукой по волосам.
– Пойдем, Полечка. Тебе тоже нужно прилечь. Ты вся застыла, простудишься.
Он потянул ее за собой, поднимаясь с пола, но Полина так и осталась сидеть.
– Что происходит? – проговорила она растерянно.
– Завтра мы сходим к Олегу Павловичу.
– Разве ты не знаешь, что он скажет? – горько усмехнулась Полина. – Это стресс. Паническая атака.
Женя снова присел на корточки подле нее.
– Ты не забываешь пить лекарства? – осторожно спросил он. – Пропуск очередной дозы мог спровоцировать приступ. Я уже сегодня вечером, во время нашего разговора, заметил, что ты… немного не в себе.
Полина горько рассмеялась:
– Я уже не пью их, Жень! Я их ем, горстями! То одну пилюлю, то другую, то третью… Но, как видишь, помогает плохо. – Он хотел возразить, но она перебила: – Я тебе безо всякого Олега Павловича могу сказать, что со мной, и ты это тоже понимаешь, не ври, я по глазам вижу! Этот якобы выкидыш… – Она ударила себя по животу. – Все так прозрачно, правда? Я потеряла одного ребенка, потом второго! Каждый раз это случалось по моей вине! Выкидыш случился, хотя ты предупреждал, чтобы я никуда не ходила. И это ведь
– Поля, о чем ты? Я никогда…
– Ты, может, и «никогда»! – яростно прервала она. – А я – всегда! Каждую минуту живу с этим и… и не могу больше жить!
Глава 5
Двадцать пятого марта Жене пришлось уехать в командировку. Всего на одни сутки, но до самого отъезда он не мог принять окончательного решения: ехать или нет. Отложить было невозможно, послать кого-то вместо себя – нереально, но и оставлять Полину с Аликом тоже не хотелось.
После ночного припадка прошло всего несколько дней, и хотя Полина вела себя спокойно, Женя постоянно ждал очередного взрыва. Она замечала это по частым звонкам домой, по его встревоженным взглядам, по нарочито предупредительному обращению.
Олег Павлович полагал, что припадок явился особой, специфической, хотя и очень нетипичной, реакцией на перенесенные события.
– Сильнейший стресс, сильнейший, – говорил он, поджимая губы. – Чувство вины от потери младенца, которое дремало в душе Полины, было разбужено и усилено гибелью дочери. Она не может себя простить, отсюда эти дикие образы – заметьте, связанные именно с рождением и смертью. Не стоит забывать, что проблемы начались еще до смерти вашей дочери, вы же помните… – Разумеется, помнили. – Но теперь они многократно усилились.