Ситуация в целом выглядела безоблачно. В ближайшее время войны не предвиделось.
И тем муторнее было Александре Федоровне.
"Кошмар коалиций" — вот что мучило её более всего остального.
Противоречия между Россией и Австро-Венгрией, касающиеся положения балканских славян, НЕРАЗРЕШИМЫ. Если коротко, то Австро-Венгрия в своей балканской политике имела программу-минимум и программу-максимум. Минимально Дунайская монархия стремилась не допустить никакого, даже самого малейшего развития Сербии и Черногории — ни территориального, ни экономического, ни культурного, не говоря уже о военном или промышленном. В Вене и Будапеште считали, что само по себе существование этих государств несет угрозу "лоскутной империи", поработившей миллионы славян.
Программа максимум предусматривала присоединение к Австро-Венгрии Боснии и Герцеговины, ныне находящихся всего лишь "под контролем" двуединой монархии по врученному Берлинским конгрессом мандату на управление, и полное экономическое и политическое порабощение Сербии и Черногории. С последующим превращением их сначала в протектораты, а затем и в провинции. В данный момент в Сербии правила династия Обреновичей, австрийских марионеток, пляшущих под дудку венского кабинета так старательно, будто присоединение их родины к хозяйству венского рамолика Франца Иосифа II было их самой заветной мечтой. В дальнейших планах венско-будапештской камарильи — выход к берегам Эгейского моря посредством мирного или военного раздела европейских владений Турции.
Россия же не может себе позволить не обращать внимания на доносящиеся с Балкан стоны и мольбы о помощи. Проблема Проливов, наследие славянофильства и обыкновенное опасение "потерять лицо" — вот что столкнет Санкт-Петербург и Вену на Балканах.
Лоб в лоб — только кости хрустнут.
С другой стороны — Германия. Разорвавшая в 1890-м "Договор Перестраховки" и связанная с Веной теснейшими военными обязательствами.
Между прочим, Николай был просто убит, когда узнал от умирающего министра иностранных дел Гирса (старый министр ушел вслед за своим императором — двадцать шестого января 95-го), что Россия, оказывается, связала себя военным союзом с "безбожной" Францией — к чему она была принуждена самой Германией, разорвавшей тот самый договор. Вильгельм, германский кайзер и кузен Ники, всегда очень ему нравился, и теперь необходимость думать о том, что когда-нибудь с ним, не дай Боже, придется вести с ним войну, нагоняла на царя страшную тоску. Всегда любезный, вечно дружественный "кузен Вилли" — и разрыв "договора перестраховки"… Это жуткое противоречие бедному мальчику просто душу в клочья рвало.
С третьей стороны — Франция. Жаждущая реванша — и готовая за него платить.
В начале 1880-х годов в России назрела необходимость выкупить в казну частные железные дороги. Исходя в первую очередь из военно-стратегических соображений. Решено было разместить за границей займы. Первоначально — в Германии. Немцы, не пожелав усиливать Россию, займ благополучно провалили — газеты подняли крик, русские "железнодорожные" акции покупать никто не стал, и они пошли с молотка за 70 % номинала. Скандал вышел грандиозный, и Россию с Германией он поссорил сильно. А учитывая предысторию — Берлинский конгресс в первую очередь…
Французы тут же воспользовались ситуацией — и остатки ценных бумаг, и "залоговое золото", положенное на депозит как гарантию займа, тут же перевезли в Париж и разместили в таких банках, как Credit Lionnais, Paribas и Societe Generale. В последующие четырнадцать лет во Франции было размещено десять крупных и не поддающееся учету количество мелких и частных займов. В одном только 1888 году император Александр III, отправившись в Париж на открытие Всемирной выставки промышленности и торговли, увез оттуда аж восемь миллиардов золотых франков!
При этом русские ценные бумаги обещали прибыль от 4 % годовых и более. По специальным долгосрочным обязательствам — на детей или молодоженов — проценты достигали 10 и даже 14 % годовых! Неудивительно, что люди продавали дома, землю, фамильные драгоценности… и покупали "царскую бумагу".
Разрыв соглашения с Францией представлялся государыне вещью практически невозможной. Как по личным, так и по финансовым соображениям. О финансовых — сказано выше. России необходимы были деньги на реформы и индустриализацию. Взять их, кроме как во Франции, было негде.
Что же касается личного аспекта…
Ники буквально благоговел перед отцом, и практически любое действие, предпринятое или запланированное Александром III, было правильно уже только поэтому. Это обстоятельство, вместе с чрезвычайно мощным французским лобби, превращало любое покушение на договор Антанты в попытку с негодными средствами.
И даже более того — в результате этого конфликта Аликс могла потерять контроль над императором. Этого нельзя было допускать ни в коем случае. Мания величия или не мания величия, но упустить этот шанс предотвратить Мировую Войну и проистекшие из неё бедствия… Для Елки и Аликс это было попросту НЕМЫСЛИМО.