И не сказать, чтобы это отвращение было совсем уж незаслуженным…
Однако был у Её Величества способ заманить интеллигента в армию — хотя, приобретя опыт общения со здешними "общественниками", она в этом способе сильно засомневалась, гораздо более склоняясь к мерам простым и грубым.
В 1864 году в Империи была проведена земская реформа. В ходе её в части губерний европейской России были созданы губернские и уездные земские собрания и земские управы — распорядительные и исполнительные органы земства. В основу избирательной системы были положены выборное и сословное начала, дополненные имущественным цензом. Избиратели делились на три курии: уездных землевладельцев, городских избирателей и выборных от сельских обществ.
Правом участия в выборах по 1-й курии пользовались владельцы не менее чем 200 десятин земли, владельцы промышленных, торговых предприятий или другой недвижимости на сумму не ниже пятнадцати тысяч или приносящего в год не менее шести тысяч доходу.
Избирателями городской курии были лица, имевшие купеческие свидетельства, владельцы предприятий или торговых заведений с годовым оборотом не ниже шести тысяч, а также владельцы недвижимой собственности на сумму от пяти сотен до трех тысяч рублей — в зависимости от значения города.
Выборы по крестьянской курии были многостепенными: сельские общества выбирали представителей на волостные сходы, те — выборщиков, а последние — гласных в уездное земское собрание. Губернские гласные избирались на уездных земских собраниях.
Система выборов обеспечивала значительное преобладание в земствах помещиков и практически полное отстранение от них мелкой буржуазии и интеллигенции. Председателями губернских и уездных съездов были предводители дворянства.
Надо честно сказать, что роль земства в Империи была относительно… скромной. Земства имелись только в тридцати четырех из восьмидесяти губерний Империи. Ни одна из двух десятков областей также земства не имела. Принудительной власти земские собрания и управы не имели, деятельность их полностью контролировалась губернатором и министром внутренних дел, имевшими право приостанавливать исполнение любого постановления земского собрания. Опасаясь, что земские учреждения — а точнее, либералы, засевшие в них, как изюм в булке, с тою только разницей, что выковырять их оттуда было нельзя — буде предоставить им власть, обратят её на подрыв устоев или, чего доброго, устройство революции, правительство передало земству только хозяйственные дела, касающиеся "польз и нужд" данной губернии или уезда. Управы занимались содержанием путей сообщения, строительством и содержанием школ и больниц — для чего земства облагали население местными сборами — и "попечением" о развитии местной торговли и промышленности. И так далее, и тому подобное.
Отделение хозяйственной области от общей администрации раздробило местное управление между различными казёнными и земскими учреждениями — что не замедлило крайне пагубно сказаться на всём ходе местной деятельности.
Более же всего прилагательное "скромные" относилось к финансовым средствам земских учреждений. Основой земского бюджета было обложение недвижимых имуществ — земель, домов, фабрично-заводских предприятий и торговых заведений. Сказать, что средства эти были скудными — значит не сказать ничего.
Земские расходы делились на "обязательные" и "необязательные". К первым относились: дорожная, квартирная и подводная повинности, падавшие главным образом на крестьянское население, а также содержание гражданских управлений, тюрем, мировых судов и др. Расходы же на здравоохранение и народное образование санкт-петербургские чиновники считали "необязательными".
И даже и эти до обидного грустные права и средства правительство ограничивало всемерно и с достойной лучшего применения старательностью. По закону 1867 земские доклады и журналы[36] должны были проходить через цензуру губернатора, земствам разных губерний запрещалось общаться между собой и печатать свои постановления, усиливалась власть председателя земского собрания.
А уж пресловутые "контрреформы" конца 80-х-начала 90-х годов, те и вовсе прокатились по ним, как танк по донской степи.
Земские участковые начальники, введенные законом от 12 июля 1889 года, утверждались министром внутренних дел по представлению губернатора и предводителя дворянства из числа местных дворян, обладавших определённым имущественным и должностным цензом. Они сочетали административную и судебную власть: осуществляли контроль над органами крестьянского общественного управления, утверждали должностных лиц и волостных судей, а также осуществляли функции мировых судей. Введены земские начальники были для того, чтобы как-то усилить влияние поместного дворянства, заметно упавшее после отмены крепостного права.
Основной вопрос, по мнению императрицы, заключался в том, стоило ли усиливать это влияние? Учитывая, что, если принять земли, полученные при проведении реформы 1861 года частными лицами — читай помещиками — за 100 %, то к 1877 году у них оставалось 87 % (то есть ежегодно они теряли 0,8125 %), а спустя десять лет, в 1887 году — уже только 76 %. Потери — 1,1 % в год…
И дальнейшие перспективы были не более радостными, чем разверстая могила: темп потерь возрастал. В 1887–1897 годах ежегодно из частных рук уплывали 1,2 % земель, и к концу десятилетия у помещиков останется только 65 %. За следующие восемь лет потери станут рекордными — 1,625 % в год. Остаток на 1905 год — 52 %.
К началу мировой бойни в руках частных землевладельцев в России останется только 41 % тех земель, что это сословие имело в 1861 году! Причем 2/3 этого количества использовалось крестьянами через аренду.
"Земское положение" от 12 июня 1890 ввело сословные курии для избирателей, усилило представительство дворянства, заменило выборность крестьянской курии назначением губернатором гласных от крестьян из числа избранных крестьянами кандидатов. В среднем по 34 губерниям процент дворян в уездных земских собраниях всего за четыре года вырос на 12,8 %, с 42,4 % в 1886 до 55,2 % в 1890. В губернских земских собраниях рост составил 7,9 % — с 81,6 % в 1883 до 89,5 % в 1894. Усиливалась бюрократическая опека над земством — было учреждено "губернское по земским делам присутствие" под председательством губернатора.
Результат этих мер был плачевен — как для земства, так и для Империи. По данным Особого Совещания при Имперской ЕИВ Канцелярии, занимавшейся назначением, присвоением и продвижением чиновников в соответствии с "Табелью", к концу 1894 года по всей Империи их имелось более ста шестидесяти тысяч. Офицеров в рядах имперской армии было ровно в четыре раза меньше! Бюрократия росла и крепла, жирея за счет тех людей, которые могли бы составить если и не славу российского оружия — те, кто способен на такое, в столоначальники не пойдут, как ни заманивай — то хотя бы неплохого качества офицерский корпус.
Между тем именно с начала 1890-х годов земства занялись, наконец, полезной работой. Чем это было вызвано — ростом "попечительных забот государства" и бюрократии или же тем, что в "этот период в них приобрёл большое влияние "третий элемент" — служащая интеллигенция, среди которой были либералы, народники и даже социал-демократы"? Один только Бог ведает.