Глава 26

Даже жалко как-то англичан — во время предыдущих, коротких встреч в «нейтральных водах» Альберт Виктор казался немного дерганым, но ничего такого. Теперь, за один удивительный вечер, время похорон с поминками и подготовкой к следующим похоронам (в середине которой мы ныне находимся, потому что задержка между погребениями составит аж неделю), у меня получилось пообщаться с ним плотнее некуда и сделать удививший даже меня самого вывод — он же без пяти минут слабоумный!

— Известный французский парфюмер выпустил свой новый запах, но потом покраснел и извинился.

Виктор Альберт заржал на весь бальный зал Букингемского дворца, к немалому удовольствию Вилли и почти физически ощутимому ужасу сливок британского общества. Актуальный наследник обожает тупые шутки и их неиссякаемый источник — меня. Четвертый день на долбаном Альбионе, и три из них обещали пройти без всякой пользы — траурные мероприятия продолжили парализовывать столицу, и я не без злорадства отложил встречу с французским президентом на более удачные времена — такое горе, совсем не могу работать!

Английский наследник свою карьеру начал мощно — с надрывного плача на похоронах своих родителей и сестер. Премьеру и командующему флотом пришлось оттаскивать его от закрытого гроба матери. Чисто по-человечески осуждать здесь не за что, и такой потери не пожелаешь даже злейшему врагу — с Виктором плакали все дамы и немалая часть господ. Только он-то уже не человек, а почти король. Король, который прилюдно рыдает и не может себя контролировать. Огромный удар по репутации — и личной, и всей Британии.

После похорон по Лондону побежали тревожные слухи, просачиваясь в прессу маленькими, очень осторожными заметками — совершенно неожиданно парочка очень важных политических деятелей попала под следствие в связи с казнокрадством. Шишек поменьше никто и не считал — бесконечные короткие заметки «снят с должности такой-то, вместо него назначен такой-то» были красноречивее любых выдумок. При смене монарха неизбежно происходит передел власти. Особенно, когда монарх меняется вот так и на вот такого. О, добрых, честных и патриотично настроенных советников у Артура Виктора нынче много, и почти никто из них не входит в аппарат действующего премьера, что вызывает у последнего понятное раздражение.

К счастью, наш кузен переживает горе не в одиночку — мы с Вилли регулярно слали ему записки и приглашения, и к вечеру второго дня это дало свои плоды — к нашей гостинице прибыла золотая (только внешне) карета с пьяным, заплаканным, но безукоризненно выглядящий — слуги свое дело знают! — Виктором Альбертом.

Ну а к кому еще ехать бедолаге? Любой Двор — это гадюшник. Тела родных и бабушки (не очень-то любимой, но все же) еще не успели остыть, а Виктор уже наблюдает многозначительные заискивающие взгляды и аккуратные шепотки, львиную долю которых даже не понимает — он же у нас глупенький и убит горем.

Ох и наслушались мы с Вильгельмом в тот вечер! Ни одна разведка в мире не принесет столько информации по раскладам в английских верхах. Готовый материал для трех-четырех заговоров, в ходе которых монарх снова сменится. Но такого потрясающего «коллегу» нужно холить и лелеять, поэтому мы с кайзером после совещания сразу после того как добавивший градуса Виктора отрубился, решили ни в коем случае, никогда и ни за что не пытаться провоцировать государственный переворот.

— Этого простодушного кретина послал нам сам Господь! — топорща от энтузиазма усы, шептал Вилли, подхватывая рухнувшего рожей в нарезку изысканных сыров Альберта слева.

«Смотри, Гриша, какой перспективный лох тут у нас».

— Или англиканская церковь совсем утратила благодать, и наш кузен — это посланная Господом кара, — прошептал я, подхватывая принца справа.