Подростки в этом плане удобны — им нравится демонстрировать свое «я» через так называемый «бунт», он же — «маме назло». Выбор Сандро в женихи, полагаю, отчасти этим и продиктован, а значит стратегию «я женился по любви и не в праве заставлять тебя выходить замуж за кого надо, а не кого хочется» нужно продолжать — если окна для «бунта» нет, подросток бунтовать и не станет. Отпишу-ка об этом Дагмаре, пусть опробует новую педагогическую методику — даже если с первого «подхода» не получится усадить Ксюшу на датский престол, возраст позволяет.
После совместного обеда Рупрехт заявил, что у него вдруг обнаружились неотложные дела и убыл из дворца, а мы отправились тратить полученные калории на модную забаву — боулинг. Специальная комната с дорожками и специальными слугами для расстановки кегель и возвращению шаров — не механизировали пока — есть и у нас в Гатчине. Там я успел немного пошептаться с невестой на тему Ксюшиной судьбы — много помощников не бывает. После этого с дамами пришлось временно попрощаться — настало время собраться всей русской делегацией и обсудить с сановниками кайзера союзный договор уже конкретно. Этим мы занимались до конца недели, с перерывом в виде посещения промышленного центра Германии — Рурской области с неформальной вотчиной «пушечного короля» Круппа города Эссен.
Петербургские и московские заводы неплохо коптят трубами, извергают в водоемы много вредного, и экология главных городов Родины от этого гробится, но это — жалкая тень Рурской области. Уралу в этом плане тоже несладко, но, опять же, тамошние промышленные мощности угробить природу неспособны. Обладай хроноаборигены нужной терминологией и знаниями, они бы во все горло кричали о самой настоящей экологической катастрофе, захлестнувшей Рур. Всюду, от горизонта до горизонта, в небеса устремлялись трубы. Толпы людей вливались в недра заводов и жадно открытые пасти бездонных шахт по утрам, чтобы к вечеру, шатаясь от усталости и кашляя от накрывающего окрестности в безветренную погоду едкого смога разойтись по квартирам и общежитиям. Да, платят им лучше, чем нашим рабочим. Для них строят школы, училища и больницы. Да, некоторые зачатки техники безопасности здесь уже зародились — в частности, на металлургических производствах господин Крупп снабжает рабочих новинкой в виде тряпичных масок — но я все равно проникся увиденным и захотел заделаться сторонником идей Жан-Жака Руссо, которому промышленный прогресс не нравился. И хорошо понимаю господина Толкиена — вернее, будущее его произведение, в котором природа Мордора загнулась из-за промышленного производства мечей и доспехов. Полагаю, в Англии ситуация еще хуже — они раньше всех встали на промышленные рельсы, и, пусть в последние десятилетия и потеряли статус промышленного центра планеты, но обильные колонии дают английской промышленности бесконечные рынки сбыта.
А параллельно, на все выходные, мы с Вильгельмом покинули передовицы европейских газет — все внимание журналистов переключилось на трагедию Всеевропейского масштаба: в Сандрингемском дворце, частной усадьба династии Саксен-Кобург-Готских (в моей реальности, после вспышки продиктованной войной германофобии — Виндзоров), расположенной в Норфолке, случился пожар, унесший жизнь наследника британской короны Альберта Эдуарда. Наследником, таким образом, теперь становится сын Эдуарда, Альберт Виктор Кристиан Эдуард, герцог Кларенс и Эвондейл. В моей реальности такой фигни не было — я точно это помню. Полагаю, дело в «эффекте бабочки» — в моей реальности Эдуарду не было смысла приезжать в Берлин в эти дни. Поездка изменила график британского наследника, и его угораздило оказаться в Норфолке как раз в момент пожара — последний, полагаю, в моей реальности тоже был, но поручиться за это не могу. Так-то неплохо — Альберт Виктор, по слухам, в детстве имел задержку в развитии, о нем гуляет много слухов — в том числе о том, что, мол, он полубезумен и вообще тот самый Джек-Потрошитель. «Джеком» Альберт не является, но наследничек из него получится тот еще — например, журналюги как-то запечатлели его посещение гомосексуального притона. Более того — я помню, что он вскорости должен умереть, и после смерти Виктории Англия таким образом рискует скатиться в неприятный династический кризис. Ну а если вылечат — это еще круче, потому что специфический характер Альберта будет толкать его на интересное. Да, Британской Империей рулит не только и не столько король, сколько высшая аристократия, но и недооценивать тамошних монархов нельзя — ага, вот совсем ничего они не делают, чисто представительские функции, охотно верим! Словом — мне случившееся на руку как ни крути.
Улыбнувшись, я отложил газету, допил кофе и пошел помолиться в Красном углу. Нет, не просить Господа о новых проблемах для наших врагов, а поблагодарить за все, что он для меня и для моей Родины делает — Россия же богоспасаемая, и теперь я окончательно в этом уверился!
Глава 24
Планы пришлось перекроить — гибель Британского наследника в эти времена считается не поводом отправить сочувственную телеграмму, а поводом собраться всей европейской верхушкой на похороны. Теперь у меня есть выбор — съездить во Францию после Англии или не ехать в нее вовсе, немного поговорив с тамошним президентом прямо на похоронах: там же не отпевание да кладбище, но и многодневные «поминки», а еще никто не запрещает гулять и общаться с кем хочешь.
Я склонялся ко второму варианту — ну а о чем мне с французами говорить? О нейтралитете? Чисто народ порадовать своим присутствием? Смотрите, Жаки, вот он легендарный русский цесаревич — правда красивый? Курам на смех. Решиться помогла Дагмара — они тоже приедет на похороны, а потом отправится в Данию с матримониальными планами на Ксению. В этот раз можно маму и послушаться — совсем нет на вас времени, месье и мусью, увидимся в другой раз!
Для Дагмары случившееся стало личным горем — пожар унес жизнь не только Эдуарда, но и всей его семьи за исключением Альберта Виктора: Александры Каролины Марии Шарлотты Луизы Юлии Датской, маминой сестры и всех младших детей. Ужасно, но у меня в голове геополитика вместо чувств, поэтому не переживаю.
Дождливым воскресным вечером мы всей честной компанией погрузились в кареты и отправились в порт — морем до Англии быстрее и спокойнее.
— Прости, я не смогу подарить тебе полноценное свадебное путешествие, — держа за руку сидящую Марго, оправдывался я. — Я хотел взять тебя с собою в поездку по Европе — хотя бы предсвадебное путешествие у нас должно было быть — но судьба распорядилась иначе.
— Не переживай за это, Жоржи, — улыбнулась Маргарита. — Я уверена, что у нас с тобой еще будем много возможностей повидать мир. Европа скучна и однообразна, и я бы очень хотела увидеть Россию.
Нормально, сейчас транспорт подтянем и начнем кататься как минимум по европейской части — на дирижаблях это считаные дни, которые не помешают работе.
А работы уже скопилось изрядно — Академия наук пашет как надо, силясь оправдать надежды Императора. Не все гладко, конечно, а с задержками и пятком увольнений особо вредных старперов, но прогресс все равно отличный. Особенно хорошо продвигается работа над языковой реформой и приведением Империи к метрической системе. Неплохо продвигается и главное — КЕПС, который начал жрать деньги — отправка как своих, так и зарубежных (своих-то не хватает) геологов и прочих профильных специалистов во все концы такой большой страны штука затратная. Очередная возможность нечистым на руку золотопромышленникам подставиться — инспекция же будет опись составлять, и, если выкладки ученых мужей сильно разойдутся с объемами добычи, будет золотопромышленникам плохо.
Хуже всего дела обстоят с планом ГОЭЛРО — технологический уровень во всем мире оставляет желать лучшего, поэтому просто пригласить специалиста, который разработает ГЭС не получится. Вернее, получится, но ГЭС будет совсем не такая, как мне бы хотелось. Придется по возвращении плотно погрузиться в это направление и помочь ученым мужам выработать план, который позволит начать в ближайшее время с тем, что есть, но в дальнейшем позволит интегрировать новинки с минимумом перестройки и переделки имеющегося.
Но это все — в будущем, а пока, под зонтиками в руках слуг, проходим на жизнерадостно дымящий трубами броненосец. С нами и Вилли несколько десятков чиновников и армейцев с обеих сторон — не успели согласовать договор до конца, поэтому продолжим в плавании. Согласовать детали — основное уже обговорено и подписано. Теперь мы с Вилли не можем напасть друг на друга, а еще обязаны поддержать, если против кого-то из нас плечом к плечу встанет больше одной Великой державы. Турция таковой по настоянию Вильгельма не считается. Шаблонов начала большой европейской войны у нас два — либо я начинаю с Турции, и на меня агрятся англичане с австрияками, либо Вильгельм двигает свои части в Бельгию, и на него агрятся французы с теми же англичанами. Австрияки не агрятся, ограничившись оборонительными частями на границах — я же сидеть сложа руки не стану. Шаблона всего два, но вариантов дальнейшего развития конфликта несть числа. Лучший из них — это когда мне «скармливают» Турцию, а Вилли — Бельгию, чтобы избежать большой мясорубки. Худший для меня — это когда я начинаю ломать турок, а Вильгельму быстро скармливают Бельгию в обмен на присоединение к антироссийской коалиции. Вариант отвратительный и болезненный, но именно к нему я в меру сил готовиться и буду.
Вариант реалистичный — поначалу что меня, что Вилли будут пытаться остановить силами одной Великой державы. Для него это Франция, для меня — австрияки. Не выйдет, ясен пень, и скатывание в мировую войну неизбежно, но выглядит все равно неплохо — наши части будут копить реальный опыт и принимать закрепляющие его решения, а «новички» такой радости будут лишены, в первые месяцы играя роль мяса. Это для сухопутного театра картинка, что там на морях и в колониях вообще не ясно — мы с Вильгельмом сильно колониальную часть мира к началу «зарубы» поменяем, и плясать придется уже от актуальных данных.
Дождик, казалось, совсем не мешал набившемся в порт немцам — пришли нас проводить, и печальный повод им побоку — чужой наследник умер, не свой, поэтому улыбаемся, машем и скандируем на немецком актуальное. Мне очень хотелось махать в ответ — привычка! — но увы, не сегодня: дядюшка с тетей умерли все-таки, нужно демонстрировать скорбь.
Поджидавший нас в Ла-Манше шторм был никчемным — совсем не то, с чем мы время от времени сталкивались в Путешествии. Тогда экипажу приходилось привязываться веревками, чтобы не смыло циклопическими, достигающими кромок труб, волнами, а здесь — так, дождик и легкий ветерок, неспособные поколебать уверенно входящих в Темзу броненосцев.
Городок Грейвзенд, ставший перевалочным пунктом на нашем пути, тоже заливал дождь. Сразу достопримечательность — спрятанный под крышей, приютивший нас пирс был отлит из чугуна, и Вилли не упустил возможности пошутить на тему любви англичан к понтам. Тоже мировая практика получается!