— А ведь мы уже встречались раньше, Катерина Петровна. — Я поправил рубаху и без особой спешки взялся за китель. — И совсем недавно.

— Да? Признаться, не уверена. — Вяземская прищурилась, будто пытаясь получше разглядеть мое лицо. — Здесь, или, может быть…

— Совсем недалеко отсюда, — кивнул я. — Впрочем, наше знакомство сложно назвать приятным. Жаба, трамвай на Малом проспекте, городовой с «наганом»… Помните?

А вот теперь — узнала.

Стекла в окнах кабинета вдруг задребезжали, хотя никакого ветра снаружи не было… зато он едва не появился внутри. А я запоздало подумал, что Талант ее сиятельства, возможно, умел делать не только приятные и полезные вещи, а совсем даже наоборот. Но, как и подобает княжне, Вяземская умела взять себя в руки.

— Нет, милостивый сударь, — холодно проговорила она. — Боюсь, это какая-то ошибка… Мне приходилось слышать об этом жутком событии — но меня там не было.

— Я даже не успел сказать, что был там сам, — улыбнулся я. — А вы уже все отрицаете, Катерина Петровна.

— Мне нет нужды спорить… Но смею вас заверить — сегодня мы видимся впервые, Владимир. У меня прекрасная память на лица.

Мне, как дворянину, полагалось знать великосветский этикет. И уже после «милостивого сударя» тут же разворачиваться и уходить… Но этого и так не слишком-то хотелось, а любопытство еще и подливало масла в огонь.

— В таком случае, могу только удивляться, что вам почему-то не удалось узнать мое. — Я вздохнул и покачал головой. — Хотите сказать — и это тоже не ваше?

Платок лежал у меня в кармане с того самого дня. Сначала я просто забыл его выложить, а потом зачем-то носил с собой. То ли как сувернир, то ли как этакий талисман, приносящий удачу — и он, надо сказать, работал. За полторы недели тонкая кружевная ткань смялась, успела насквозь пропитаться запахом пороха, сырых подвалов и еще неизвестно чего — но с вышитым на краю вензелем, конечно же, ничего не случилось.

— Е. В., — прочитал я. — Готов поспорить, это означает — Екатерина Вя…

— Это мое. Благодарю. — Вяземская выхватила у меня платок и стиснула в кулачке так, что костяшки побелели — будто я мог попытаться вернуть его обратно. — Видимо, я его обронила… в другом месте. Полагаю, вы нашли его…

— Рядом с трамваем, — усмехнулся я. — Именно там, где встретил очень красивую девушку… Кстати, до неприличия похожую на ваше сиятельство.

— Удивительное совпадение, сударь.

Не знаю, что вдруг нашло на местного ангела-хранителя, но теперь ее сиятельство выглядела так, будто сама с радостью наделала в моем теле впятеро больше дырок, чем «велодог». Возможно, даже собственными ногтями… или зубами. Пучок на голове растрепался окончательно, глаза за очками метали молнии, а грудь под халатом вздымалась так, что всерьез грозилась вырвать пуговицы. Ее сиятельство доктор едва сдерживала себя.

Впрочем, надо сказать, злость ее ничуть не портила… Скорее даже наоборот.

— Я вытащил из трамвая похожую девушку там, где вы обронили платок? — невинно поинтересовался я. — Все верно?

На мгновение показалось, что Вяземская сейчас влепит мне пощечину. Или выльет на голову чернила. Или позовет парочку крепких санитаров, чтобы те вышвырнули вон наглеца, посмевшего разгневать саму целительницу. А может, даже использует Талант — и сотворит со мной что-то поистине невообразимое.

Но вместо этого оно лишь тихонько шмыгнула носом.