— Это значит то, что должно значить, или что я украл его сердце-душу и теперь стану его партнёром-вождём?

– Он говорит, что отведёт тебя к оракулу. Она скажет, чисты ли твои намерения, и тогда уже Райден решит, что с нами делать. Ещё он сказал, что если ты действительно тот, за кого себя выдаёшь, то сначала разберёшься с его «личным составом», что бы это ни значило, потом с гражданскими, и только потом с ним.

«А за кого я себя выдаю, если не помню, кто я?» – задумался Антон. В любом случае, ему было нечего делать, кроме как последовать за воином. По крайней мере, была надежда хоть что-то узнать. Правда, была и вероятность резко и обидно умереть. Но он решил довериться судьбе: «В конце концов, зверски убьют какого-то другого человека, а мне сейчас минут семь». И он действительно почувствовал себя младенцем: он ничего и никого не понимал, мог говорить только с другим ребёнком, ему хотелось кричать и сменить штаны.

Тем временем толпа начала понемногу редеть: народ понял, что зрелища не будет и решил устроить его самостоятельно, уже в другом месте. Райден снова измерил взглядом отца с ребёнком, болезненно вздохнул и, шатаясь, поволочился к дороге. Антон заметил, что необычные крылатые доспехи перевешивают его, а амплитуда покачивания со временем только увеличивается. Они с ребёнком переглянулись и пошли по свежеутоптанному насту.

Райден доплёлся до тропинки, согнулся, чтобы отдышаться, но тут же выпрямился и в смущении обернулся. Маленький переводчик был слишком занят сражением с сугробами, а человек шёл, не останавливаясь, и смотрел на него в упор. Воевода поморщился и тут же отвёл взгляд.

Они следовали за ним всё глубже и глубже в лес и наконец вышли к ярко освещённой полянке. Снежная крупа блестела и переливалась на солнце. Проводник остановился, свистнул и выставил вперёд здоровую руку: послышался шелест листвы, и из чащи выскочил серый конь в яблоках. Он нёсся прямо на Райдена, но, резко затормозив прямо перед ним, упёрся мордой в раскрытую ладонь. Воин почесал его лоб, потрепал за уши, что-то ему прошептал и неуклюже вскарабкался на спину.

— Узнай, почему она без седла.

Ребёнок обратился к нависшему над ними слиянию человека и лошади. Они казались далёким и непостижимыми монументом чистейшей силе, вылепленным из мышц, обтянутым кожей и затем отлитым в металле. Одновременно кентавр и пегас. Наездник внимательно выслушал вопрос, а затем коротко пояснил: «Контроль».

Над чем именно, Антон выяснять не стал и послушно залез на лошадь. Он вспомнил, что неплохо было бы помочь забраться ребёнку, но Райден уже усаживал его перед собой. Господину Шульцу было непривычно и неудобно находиться на спине коня, ещё и без седла, но по непрекращающемуся ёрзанью подростка он смог наконец сделать окончательные выводы о его половой принадлежности.

Ехали они бесконечно долго, хотя отголоски звуков города можно было услышать уже с поляны. Райден напряжённо вглядывался в клубки запутанных веток и, казалось, совершенно не торопился. Жалобы и предложения начинавшего раздражаться врача были переданы через мальчика и обстоятельно проигнорированы:

– Быстро – это медленно, но без перерывов, – не оборачиваясь прогудел воин.

Антону пришлось довольствоваться этим. Он откровенно скучал, а тот факт, что ему приходилось сидеть меж крыльев доспеха и смотреть либо на них, либо в спину своего спасителя и конвоира, удручал. По состоянию амуниции он сделал вывод, что она не раз побывала в бою, но там, где перья были потрёпаны или вырваны, он мог разглядеть отголоски изменчивого мира. Он поминутно обращал внимание на новые звуки и запахи, то есть все звуки и запахи вокруг. И тут врач чуть не поперхнулся: среди листвы он заметил гусеницу размером с собаку. Она встала на задние лапки и неуклюже помахала тремя парами передних. Антон несколько раз быстро моргнул, но существо уже скрылось под землёй. Он посмотрел на спутников, чтобы убедиться, что ему не показалось, но они, похоже, ничего не заметили.

В городе им наконец удалось спешиться, что безмерно обрадовало господина Шульца. Райден повёл их через рынок, где рядами стояли криво сколоченные прилавки, пахло рыбой и пряностями. Продавцы лениво предлагали свой товар, зная, что его итак купят, какую цену не назови. Здесь никто уже не обращал внимания ни на ребёнка, ни на человека, ни на крылатого война. Но среди этого букета ароматов, Антон, словно гончая, почувствовал тот самый, единственный запах, который он скорее назвал бы благоуханием. Сигареты. Врач оторвался от своих спутников и через несколько секунд едва нашёл их в толпе.

Они подолгу задерживались у каждого прилавка, рассматривая, экзотические и не очень товары. Антон замечал неудовольствие на лице проводника, но тот безропотно останавливался, когда его просили.

— Извините, что так получается, я просто вижу это место в первый раз, – смущённо проговорил врач. Мальчик перевёл.

– Ты не в том положении, чтобы обманывать, чужак, – Райден сдвинул брови, – Я даю тебе время насладиться жизнью, на случай, если это твои последние часы. Ври больше, и мне не нужна будет Оракул, чтобы убедиться в твоей нечестивости.

Господин Шульц почувствовал, что его осадили и пристыженно замолчал. Мальчик тряхнул кудрявой головой и вопросительно посмотрел на отца, но тот ничего не заметил.

Почему-то во время этой пламенной речи Антон думал не о том, как его отчитывают и даже не о страшном смысле слов Райдена, а о его лице: оно было каким-то нездешним – широким и квадратным, разрез глаз – явно азиатским, но не узким, как у остальных. К тому же, кожа чуть смуглее. И жар, с которым он говорил о благочестии. По-видимому, его культура немного отличалась от местной.

Прошло около получаса, и они наконец дошли до пещеры на окраине села. Райден встал, опершись о стену, аккуратно сложил руки на груди. Это не помогло, и он всё же сморщился от боли. Затем он широко расставил ноги, от чего стал казаться ещё ниже. «Всё покатушки без седла», – заметил про себя Шульц. Воин всем видом показывал, что врач может войти, когда будет готов, но что рано или поздно они это сделают, и бегство бесполезно. Антон не стал откладывать и зашёл сразу.

В довольно обжитой пещере, изнутри больше похожей на комнату в избушке, на пушистом ковре лежала женщина и причитала что-то под нос. Она ударила кулаком по полу. При виде посетителей она вздрогнула и попыталась спрятать телефон, но он выпал из рук, и экране Антон увидел очередную вариацию мобильной «три в ряд». Она выглядела шокировано, совсем не так, как подобралось «всезнающей».