В дверь яростно забарабанили, потревожив итак расстроенные нервы врача. Господин Шульц вздрогнул, выждал пару секунд и устало поплёлся открывать. Мало кто приходил к нему, просто поздороваться, а значит, придётся снова выслушивать жалобы, делать вид, что тебе не всё равно, убеждать, отстирывать с жилета сопли. И это всё в лучшем случае. В худшем отстирывать он будет ещё и кишки. Не то чтобы самые радужные перспективы.

Антон подкрался к двери и, устало выдохнув, посмотрел в глазок. Его лицо исказило отвращение, затем выражение откровенной муки: на крыльце топтался Бухалк, давний знакомый врача, надоевший ему ни только и ни столько постоянными ранениями, выбитыми суставами и долгами за лечение, сколько фамильярными замечаниями и постоянными попытками пошутить.

Ему как хозяину дома, осквернённого присутствием Бухалка, было физически больно. Кулаки сжимались сами по себе, мышцы сковывало при виде тупого выражения лица «этого бородавочника» с сальными волосами, мясистым носом и словно пчёлами искусанными губами.

Антон всеми силами пытался избежать зрительного контакта с незваным гостем, но вдруг его взгляд наткнулся на то, чего Шульц увидеть никак не ожидал. Ястребиной хваткой Бухалк вцепился в копну светло-русых волос. Намотав кудри на руку, он рывками подтаскивал безвольное тело всё ближе к порогу, чуть ли не тыкая носом в дверь. Бедняга лишь изредка всхлипывал, пожимая озябшими плечами.

Врача часто называли хладнокровным, но на этот раз кровь в его жилах действительно застыла. Он дёрнул дверную ручку – в воздухе повис гул. Антон растерянно мялся на пороге, мямля что-то и бросая взгляды то на Бухалка, то на бледное чуть повёрнутое к нему обессиленное детское лицо. Шульц сглотнул подступивший к горлу ком.

Даже при беглом осмотре состояние мальчика могло вызывать лишь сочувствие: тонкие губки и маленький носик были покрыты синяками и кровоподтёками; он едва дышал и не смел даже поднять воспалённых глаз на бандита.

Молчание было цинично прервано:

– Ну и шо стоим как неродные? Я вот тебе клиента подогнал оптового – каждый третий диагноз бесплатно, каждый второй за двойную, бля, цену, – он потряс кулаком прямо перед носом ребёнка, прижавшегося к двери, – У-у, падаль. Выбесил, понимаешь ты?! Сопля патлатая, я тебе. Ну как, возьмёшься?